Это меня тоже не удивило. Живут же хранители в альбомах, и Роза оказалась в открытке, почему бы в карточках с птицами не жить какой-то там Маммоне? На что она, интересно, похожа? Помесь птеродактиля с вороной?
– При чем здесь мнеморики-то? – переспросила я.
– Ну как же, как же! Познакомишься с Маммоной – и сразу поймешь, в чем прелесть мнеморика. Еще ни один человек, с ней знакомый, не отказался от мнеморика.
– Почему?
Ра закатила глаза и наморщила лоб.
– Не помню. Я только знаю, что без мнеморика мне было жуть как плохо, а как только его взяла, сразу стало хорошо.
Я вспомнила слова, которые Ша сказала маме: «Я могу вернуть вам то, что вы потеряли». Похоже, я нащупала что-то важное. Пусть у меня интуиция не работает, как у Софьи, но голова мне пока еще не отказала.
– А до знакомства с Маммоной?
Снаружи послышался какой-то шум. Я навострила уши, до меня донесся обрывок какого-то разговора, но слов было не разобрать. Я попросила Сергея посмотреть, что там. Он вышел, но почти сразу же вернулся и сообщил:
– Там бабки-вахтерши шастают, сюда ломятся, – пояснил он. – Не пора ли сматываться, хозяйка?
– Ничего-ничего, я покараулю. – В дверь сунулась очкастая голова. – Вы говорите, сколько нужно.
Из-за этих вахтерш я совершенно забыла, о чем спрашивала. Тут не мудрено имя свое забыть – с этими маммонитами и их пятышами.
С самого начала этой истории меня мучил еще один вопрос:
– Скажи-ка мне, Ра, а чего вы со своей Маммоной привязались ко мне и моей маме?
Ра обиженно надула губы и отвернулась.
– Ты же не включаешь мнеморик. Ничего я тебе не скажу.
Я опустила все три кулона к себе в сумку. Уже утомилась их держать. Ра проводила свой кругляшок тоскливым взглядом. Ша словно впала в транс. Она сидела, закрыв глаза и повернув голову ко мне, и будто смотрела на меня сквозь сомкнутые веки. Я сделала несколько шагов к двери и обратно, Ша повернула голову вслед за мной. Это что еще за фокусы? Я подошла вплотную к Ра. Ее можно запугать – я знаю это точно, и не потому, что все вокруг чувствую, как Софья, а просто немного разбираюсь в психологии.
– Сломаем нос. – Я мысленно убеждала себя в том, что и в самом деле сломаю, если понадобится, Аллегра тактично молчала.
Ра села на пол рядом с товаркой, подтянула к себе длинные ноги и сказала себе под нос:
– Вы скрапбукеры.
– И что?
– Отдашь мнеморик тому, кто не скрапбукер, – и у тебя сразу отнимут один уровень. Но я еще ни разу не ошиблась! – хвастливо добавила она.
– Мало ли в городе скрапбукеров. Какого хрена вы трое привязались именно к нам? – напирала я.
Девица потупилась.
– Он сказал, за тебя четыре уровня сразу. Всем. За тебя и другую…
– За Софью.
Ра вскинула голову и усмехнулась:
– Она хитрая… подружка твоя. Хитрее тебя. И умнее. И скрапбукер из нее круче.
Вот теперь мне по-настоящему захотелось ее стукнуть. Да я ей сейчас сама фингал поставлю!
– Зачем надо было поджигать мою квартиру? Быстро говори.
– Я не поджигала. – Ра затрясла головой так, словно на нее сверху упал огромный паук. – Не надо нос ломать! Не поджигала я! Спроси Ша, она подтвердит!
Я уперла руки в бока. Говорят, этот символический жест достался нам от предков – чем больше кажется обезьяна, тем она страшнее выглядит. Мне хотелось выглядеть Кинг-Конгом. Никто отсюда не уйдет, пока я не выясню, кто такой «он», который за всем этим стоит, и что ему надо от нас с Софьей.
– Так. Во-первых, если кто из вас пальцем тронет Софью, я вас найду и руки оторву. Вот он, – я показала на Сергея, – найдет и оторвет. Во-вторых, вы обе сейчас же перестанете ломать комедию и все мне расскажете. Хватит с меня ваших тайн!
– Ша, ну скажи ей ты, – плаксиво попросила Ра. – Угомони ты ее, Маммоны ради.
Ша усмехнулась и не спеша поднялась на ноги. В ее движениях сквозила какая-то противоестественная скованность. Так двигается кошка, забравшаяся под ковер или тяжелое покрывало.
– Смотрю на него и не вижу, а поэтому называю его невидимым. Слушаю его и не слышу, поэтому называю его неслышимым, – нараспев произнесла она.
