Берад с шумом выдохнул и обернулся прямо в кресле.
– Шиада, я ценю твое внимание и заботу, но если не хочешь, чтобы…
Он не закончил: женщина на миг отстранилась и села к мужу на колени. Берад вжался в кресло.
– Шиада? – В его голосе слышалось едва уловимое, скрываемое волнение.
Глаза Шиады светились мистическим огнем красноречивее любых слов. Берад осторожно коснулся пальцами юной прелестной щеки, так же опасливо обнял стан свободной рукой и скупо, почти целомудренно коснулся губ. И с мысленным смешком почувствовал ее неловкость от собственной неопытности. Подхватил на руки, поднялся.
В кабинете Берада было две двери: одна вела в коридоры замка, другая – в смежные покои герцога. Лигар, бережно и уверенно держа женщину, выбрал вторую. В неоправданно большой спальне, спинкой к северной стене, стояла огромная кровать с тяжелым, благородного коричневого цвета балдахином в пол. Мужчина поставил жену на возвышение перед кроватью и в нерешительности замер, пока Шиада сама не развязала тесемки халата…
Так было в прошлый раз. От него ничего не зависело, признался он. Шиада решила все сама и поставила его перед выбором – взять или не взять. Но как быть теперь, когда кажется, что связь с ней опять вот-вот будет утеряна?
Близились именины Шиады. Берад положился на праздник.
Шиада была рада, когда гуляние закончилось: любовь к бессмысленным пышным сборищам, которыми так славен весь мир за пределами Ангората, у нее так и не появилась. Хотя, конечно, необходимость выйти к людям немного привела ее в чувство.
Поздним вечером Берад, одетый в подаренные тунику и плащ, снял с супруги праздничное облачение насыщенного зеленого оттенка. Они впервые за последнее время остались наедине. Раздетая донага Шиада поежилась.
– Замерзла? – заботливо спросил муж. – Я думал, здесь достаточно натоплено.
– Сейчас согреюсь, – проговорила женщина и опустилась в горячую ванну.
Берад помог ей выкупаться и вылезти из ванны, тщательно вытер тело.
– Ты поправилась, – сказал он с улыбкой, накидывая жене на плечи халат.
– По вполне объяснимым причинам, – ответила жрица в тон. Муж был слишком добр, терпелив и обходителен, чтобы ранить его собственной тоской и болью по архонскому принцу. К тому же с утратой последнего у нее и впрямь не осталось никаких надежд, кроме возвращения на Священный остров. Но Бераду пока об этом лучше не знать.
– От плотской любви большинство женщин поправляется, – согласился Лигар, затягивая тесемки халата вокруг женской талии.
– От плотской любви родятся дети.
Мужчина долго и пристально смотрел на жену, а потом расплылся в самой довольной улыбке из всех. Надо же! Он все думал, как бы наладить с ней отношения, а тут такая весть! Ребенок! Наконец-то… Наконец-то она окончательно станет частью его жизни. Наконец перестанет в глубине души чаять возвращение непонятно куда. Конечно, может, будет еще сожалеть еще какое-то время, но не более. Дети ведь, как известно, все меняют… Господи, помоги ей его родить.
Берад подхватил жену под ягодицы, закружил в воздухе, поставил и, поддерживая, с трепетом поцеловал. Держа лицо жены и глядя прямо в глаза, заговорил:
– Я думал порадовать тебя подарком, но, боюсь, он померкнет рядом с этим.
Счастливый, точно юнец, прошедший свою первую войну со славой и шрамами, которыми так гордятся мальчишки, Берад, не переставая широко улыбаться, крепко взял жену за руку и повел к кровати. Посадил на мягкую перину, попросил подождать.
Он подарил жене кольцо. Огромный золотой перстень, выполненный со всем изяществом, доступным его размеру. Гордый золотой грифон, стоя на задних лапах и вскинув мощные крылья, вставал в полный рост во всю фалангу пальца. Крылья были отделаны по краю тонкой огранки гранатами. В раскрытом клюве зверь держал крохотный сверкающий алмаз, расцвеченный всеми цветами радуги в отблесках пляшущего в камине пламени. На развороте крыла ювелиры выгравировали инициал ее имени.
Шиада не спешила надевать дар мужа и вообще имела такой же мрачный вид, как и все последние дни. Она не поднимала глаз, хотя наверняка чувствовала, как отчаянно он хочет, чтобы она на него посмотрела. И посмотрела так, как не смотрела никогда, даже в постели. Посмотрела, как смотрят счастливые женщины. Как смотрят влюбленные.
– Тебе… тебе не нравится? – с опаской спросил наконец Берад с упавшим сердцем, не выдержав ожидания.
– Оно чудесное, – отрешенно отозвалась женщина без тени симпатии.
Берад решил взять инициативу в свои руки:
– Ты позволишь?
Весь небольшой опыт женщины пронесся перед ее глазами за секунды. Позволить ему надеть этот перстень? Жрица едва не покачала головой: слишком хорошо знала, чего от нее будет ждать тот, чье кольцо она примет. Обручальное кольцо такого смысла не несло – просто условность. А когда перстень
