– Я знаю.
– Тогда что изменят какие-то два часа?!
– Гистасп, мне нужно выехать сейчас.
– Тану! – Ох уж эта ее упертость. – Вы забыли, что сейчас не в состоянии постоять за себя?
– Гистасп! – Бану повысила голос. Совсем на немного, но Гистасп замер – не мог припомнить, когда она так говорила
– Ты меня слышишь? – Ну что он встал как столб?
– Госпожа?
– Просто сделай, как я прошу! – Ее лицо исказилось. Истерика, что ли? Или танша скрывает что-то серьезное? – Извини, – обронила женщина искренне, выдыхая. – Просто выполни. Все равно, кроме тебя, я никого не могу об этом попросить – от Гобрия, сам понимаешь, шума будет еще больше.
– Хорошо, тану, – скрепя сердце согласился командующий. Однако в обмен на это заставил Бану вернуться к завтраку. Есть она все равно не стала, но стакан молока под нажимом соратника выпила.
Когда через полчаса они вышли на улицу, перед шатром собрались три десятка личной охраны во главе с Раду, Лигдам и, как ни странно, Дан. То ли проснулся от суматохи вокруг, то ли еще почему, однако, ожидая таншу, уже сидел верхом. Бансабира не стала ничего спрашивать или препятствовать – кивнула в ответ на их приветствие и с помощью Гистаспа забралась в седло.
– Скажи Серту, первое подразделение поведет он, – обратилась к альбиносу. – Надеюсь на тебя.
– Как прикажете.
Сопровождение многократно призывало тану Яввуз сделать привал – в конце концов, специально для танши Лигдам взял скромный шатер. Его приторочили к седлу одной из двух запасных лошадей вместе с незначительным провиантом.
Бансабира отказывалась. Не сейчас, позже, не время. Или вовсе не нужно. К обеду Бану почти насильно стащили с седла, заставили перекусить и сделать хотя бы пару глотков воды. Особенно, конечно, усердствовал Лигдам, который знал, что танша встала еще засветло и так ничего и не ела. Бансабира уступила, пересилив себя, – лишь бы оставили в покое и шевелились быстрее. Ставить шатер запретила; за исключением пары минут, которые она провела, отойдя от мужчин подальше, тану – в лице бледнее обычного – полчаса просидела плечом к плечу с солдатами. Ничего не говорила, но смотрела так, что было ясно – если в ближайшее время ее не вернут в седло, достанется всем.
Вал, который помог тану подняться на лошадь, спросил – действительно ли все в порядке. Бансабира сосредоточенно кивнула.
После привала Дана, прежде ехавшего во главе колонны рядом с таншей, и Раду сменил Одхан. Вице-командир пошел в замыкающих, подгоняя остальных и все время нервно оглядываясь по сторонам. Теперь и у него в груди закопошилось какое-то мерзкое хлипкое создание, которое впору было назвать плохим предчувствием.
Телохранители негромко переговаривались о том о сем. В общем, особо болтать-то не о чем, но ведь все одно – так поинтереснее коротать унылую дорогу, держа лошадей шагом.
Тану Яввуз не сказала ни слова.
Вечерело. Гистасп, перепоручив заботы Гобрию (в таком деле лучше всего полагаться на тех, кто не силен в воображении) и отдав пару распоряжений Такулу, вице-командиру второго подразделения, поехал вперед в сопровождении всего пары человек. У него не было никаких предчувствий, но озадаченность тревожностью главнокомандующей вкупе с природным любопытством взяли верх.
– Раду, – донеслось до телохранителя совсем тихо.
Мужчина даже огляделся – кто позвал-то? Или показалось?
Бансабира качнулась в седле. Освещения шестичасового вечернего солнца вполне хватало, чтобы телохранитель разглядел, как белые пальцы тану, намертво вцепившиеся в поводья, дрожали вместе с последними.
– Тану? – обеспокоенно спросил Раду. Нахмурился, мгновенно подобрался.
– Больше не могу, – выдохнула женщина. – Не могу, Раду. – И, теряя сознание, повалилась из седла.
Раду и Одхан слетели с лошадей. Раду поймал падающую таншу. Бану находилась в пограничном состоянии между сознанием и беспамятством. Охранники, заголосив, встали мгновенно.
– Тану, тану, что с вами? – Раду опустил женщину на землю.
– Раду, – осторожно позвал Одхан, не сводя глаз с места, откуда выпала Бану.
Раду поднял взгляд, сглотнул и запоздало понял, что теперь дрожат и его руки: танское седло было залито кровью.
Мужчины, замерев, в ужасе переглядывались. Праматерь Всесильная, делать-то что?!
– Тану! Тану! – орал Раду.
Бансабиру хватило только на одно слово: «Ребенок».
Первым опомнился Вал:
– Лигдам! – гаркнул мужчина. – Давай обратно за лекарями! Дан, до чертога Наадалов осталось часа три. Живо туда, сообщи та?ну, что нам нужен
