плюшевых игрушек и толстая тетрадь в синей засаленной обложке. Как только я протянул к ней руку, Альбертик вскочил и вцепился зубами мне в запястье. Я, не ожидая такого, отмахнулся от ебанутого, и он прилично приложился своей дурной башкой от кирпичную стену возле лежанки.
— Дай, — Ткач протянул руку.
— Ты что, еще и читать умеешь?
— Представьте себе ептыть!
— Не могу.
— Тогда бросаем жребий, кто первый.
— Приготовь пожрать, тогда вслух почитаю.
— Заметано. А я вслух поем.
— Вали набирай снег, — я сунул Ткачу котелок и открыл тетрадь. Это был дневник. Писала женщина. Судя по всему, мать нашего сумасшедшего Альбертика, который уже пришел в себя и рыдал в уголке, размазывая сопли.
— Сначала чай, — Ткач брезгливо отставил с печки хозяйский чайник, покрытый отслаивающиеся нагаром. — Читай уже.
"27.09.2012
Я долго не решалась писать. Зачем? Все равно через несколько месяцев мы с Альбертиком умрем. Но потом я подумала, что кто-то из убежища найдет этот дневник и передаст ему. Константину. Моему любимому Косте, отцу Альбертика. Я не сомневаюсь, что он жив и что он там, внутри. Нам с Альбертиком ведь совсем чуть-чуть не хватило везения. Я, дура, когда собиралась, взяла с собой и золото, и деньги, и паспорт, и медицинскую страховку и даже зачем-то жировки за последний год. А карту доступа не взяла. Вспомнила на выезде из города и хотела сойти с автобуса, но они не остановили. И правильно сделали. Автобус все равно был последний.
Но я-то надеялась, что нас пропустят. Глупая. А теперь мы тут, он там, а бесполезная карта доступа погибла вместе с Карпинском. Хотя, что ей будет, железке, лежащей в железном сейфе. Смотрю сейчас на ключ, на этот символ напрасной надежды, и плачу. И Альбертик плачет….".
Я встал с табурета, вынул нож и шагнул к Альбертику.
— Правильно, Кол, пусть старик больше не мучается, — осклабился Ткач.
— Все-таки ты не исправимо кровожаден, Алексей, — срезал я ключ со шнурка, болтающегося на грязной как у трубочиста шее хозяина норы, — лучше помоги найти паспорт его мамаши. А вот, сам уже вижу, — мятая книжица обнаружилась в жестяной коробке на полке, вместе с фотографиями, на которых была запечатлена все та же женщина и усатый мужик в военной форме.
— Улица Мира, дом пятьдесят шесть, квартира тридцать два. Хм, — я достал из разгрузки рисунок, что дала мне Саманта. — Это совсем рядом. У тетки Сэм улица Мира пятьдесят девять, — рисунок и паспорт легли рядом в разгрузку.
— Читай еще, — Ткач устроился поудобнее в предвкушении этой занимательной истории о том, как один персонаж умер, а второй сошел с ума.
Я его понимаю. Человек легко, как губка, впитывает чужую трагедию, пропуская ее через себя, и так же легко забывает о ней уже через несколько минут. В подсознании остается лишь: "хорошо, что не со мной" и "со мной-то такого не будет".
— Вынужден тебя разочаровать, Алексей.
— Что такое?
— История короткая. Всего в три листка. В середине какая-то муть с рецептами каши из корешков и травяных настоек, а в конце вот это:
"12.11.2013
Осталось мне совсем мало. Не знаю, найду ли сил написать что-то еще в следующий раз. Не могу есть. Нет аппетита. Во рту только вкус собственной крови и волос. Волосы везде: на подушке, на полу, на столе и в этой мерзкой каше. Не представляю, как Альбертик это ест. Меня вчера вырвало прямо в миску. Осталось только два зуба. Ногти тоже сходят и карандаш держать неимоверно больно. Холод и темнота. А Альбертик барахтается. Носит воду, занимается стряпней. Вчера нашел где-то масла, и теперь мы иногда зажигаем лампу.
Я все. Сколько еще протянет Альбертик, не знаю. Что можно требовать от десятилетнего ребенка?"
После этого риторического вопроса на полстраницы легла жирная загогулина, заканчивающаяся кляксой от раскрошившегося грифеля. Видимо мамаше Альбертика поплохело.
— У бабы, похоже, лучевая была, — прокомментировал Ткач, ковыряясь щепкой в зубах.
— Не факт. При цинге все те же дела: кровь из десен, зубы, ногти и волосы летят только в путь. Да и Альбертик этот не выжил бы, получи он дозу.
— Ну, хер его знает. Тебе виднее.
— Хорошо, если цинга. Иначе топать в Карпинск стремно.
— А где он, этот Карпинск?"
— Недалеко. Кстати, Ткач, ты в курсе, что дежуришь первым? Лично я спать.
