— Прямо сейчас — к ближайшему месту, где можно кости уронить.
— Хе, ну тогда ты пришёл, — запустил авторитет руку под куртку и вернул её сжимающей рукоять внушительных размеров тесака, его подельники, решив последовать примеру старшего товарища, тут же обзавелись кастетом и обрезком арматуры.
— Полегче, — сделал я шаг назад, примирительно вскинув руки. — Разве так следует обращаться с гостями?
— Выворачивай карманы, — порекомендовал авторитет, — и уйдёшь на своих ногах, может быть.
— Остыньте, парни. Я только лишь усталый путник в поисках ночлега, и не хочу неприятностей. Давайте обсудим всё, как цивилизованные люди.
Пока я нёс эту околесицу, мои примирительно вскинутые руки поднимались всё выше, к рукояти закреплённого на спине кинжала, а стайка охотников до лёгкой наживы медленно расходилась, беря меня в кольцо.
Первый из них — жилистый недомерок с арматуриной — попытался сломать мне ногу, но был слишком безыскусен, за что поплатился рассечённой от губы до уха щекой и скорчился у стены, нервно ощупывая свою обновлённую физиономию. Второй подельник — высокий голодранец вооружённый кастетом — нанёс размашистый удар, целя мне в висок, и сложился пополам, отведав потрохами сталь клинка.
Авторитет, перехватывая рукоять ножа вспотевшими ладонями и не решаясь напасть, призывно глянул на своего широко улыбающегося сподручного:
— Липкий, ты чё? Помоги давай.
Но тот вместо самоотверженного штурма лишь отполз за угол и сиганул прочь, зажимая рукой распоротую щёку.
— Липкий! Ах ты сука.
Кому было адресовано последнее, сказать трудно — может Липкому, может мне, а может и господу богу, так немилосердно подставившему раба своего грешного.
— Ладно, — сделал авторитет шаг назад. — Ладно, — повторил он, будто заклинание, вытирая скользкую от пота ладонь о куртку.
Я двинулся влево, обходя струхнувшего героя так, чтобы тот развернулся спиной к своему бездыханному товарищу, и, выбрав момент, резко шагнул вперёд.
Пытающийся спасти себя организм отпрянул и споткнулся об организм, которому это не удалось. Нож выскользнул из руки, ноги отчаянно замесили грязь в попытке разорвать быстро сокращающуюся дистанцию между беззащитным телом и светящейся в темноте сталью кинжала.
— Всё, хорош-хорош, — затараторил авторитет, продолжая сучить ногами и ёрзать жопой по грязи.
— Вставай, — поднял я его, подцепив жалом клинка за ноздрю.
— Не надо! Я всё расскажу!
— А есть, что рассказать?
— Мужик, у меня к тебе тёрок нету. Нам заплатили.
— Продолжай, — припёр я словоохотливого бандита к забору.
— Какой-то стрелок, залётный. Раньше его тут не видел. Подрулил к нам, говорит, мол, работа имеется.
— Дальше.
— А не убьёшь?
— Ты ведь всё ещё жив.
— Э-э… короче, говорит, надо гаврика одного уработать. Высокий, говорит, худой, в капюшоне всегда, и глаза, говорит, жёлтые, как у собаки. Так и сказал.
— Опиши его.
— Ну, это… наёмник он, сразу видать. Ростом с тебя будет, крепкий такой, рожа кирпичом. Серьёзный мужик. Мне с ним спорить не захотелось. Да и деньги он хорошие пообещал.
— Сколько вас?
— А? Банда-то? С дюжину будет… Было с дюжину, — глянул он на почившего соратника. — Не убивай, братан. Я сейчас же отбой дам на все посты.
— Дашь. Но перед этим мы кое-что сделаем. Хватай-ка своего покойника и тащи вон туда, — указал я на развалины в сотне метров. — Да поживее. А то, не ровён час, подельник твой калечный с подкреплением прискачет.
Воспылавший рвением авторитет без лишних слов взвалил труп на плечи и трусцой поспешил к означенной цели.
— Сюда бросай, — указал я в угол.
— Ага, — свалил он тело на груду битого кирпича. — Ну, всё? Я пойду?
— Не так быстро. Какие доказательства моей смерти хочет заказчик?
