За каждым водилась какая-то ненормальность. Чье-то сумасшествие было заметно, чье-то дремало, не выказывая себя до определенного момента, о безумии третьего можно было только догадываться. И этот третий был самым опасным…
Например – мичман Цулт. Он вытер потные ладони о брюки, прочистил горло и сказал, подергивая от волнения глазными яблоками:
– Я вот хотел поговорить с Сылтом по поводу своего контракта.
– А что такое? – вздрогнул старший помощник и спросил с наигранным беспокойством: – Чем тебя не устраивает контракт?
Остальные подводники рассмеялись на разные лады.
– Он закончился в прошлую пятницу, – пояснил, зажмурившись, Цулт.
– У Цулта закончился контракт! – провозгласил Тыг-Таг, вскинув руки к подволоку. – Цветочек волен забрать жалованье и покинуть борт «Гордости Центурии».
Мичман Цулт был самым молодым офицером на подводном линкоре. Поэтому к некоторым унтерам относились с большим почтением, чем к нему: вечно встревоженному, нерасторопному. Говорят, ночами Цулт плакал, запершись в каюте. Никто ему не сочувствовал, вместо руки помощи Цулт получал в свой адрес лишь новые шпильки. Собственно, а чего ради ему должны были сочувствовать? Или они не на одной подлодке в океане чужой планеты без возможности вернуться на Центурию?
Если, конечно, не найдут Зверя, которым грезит грог-адмирал.
– Цулт, ты подыскал себе плавающее дерево, на котором будешь жить в единении с природой? – осведомился, потирая бока, Олт. – Ты ведь все это время мечтал о домике с видом на море!
– Цулт, да у каждого из нас контракт давно закончился! – хохотнул Тыг-Таг. – И что с того, цветочек? Что, а?
Молодой мичман в растерянности постучал ладонями по подлокотникам.
– Слушайте, а ведь это – повод! – сказал Нейлт, предварительно выудив изо рта последние крохи жевательной массы. Подумав, он не стал предлагать их кому-то еще, просто прилепил снизу на свой пульт. – У нас ведь не часто появляются поводы, сравнимые по значимости!
– Цветочек! – одобрил Тыг-Таг. – Надо, наконец, принять салагу в офицерский клуб.
– Я с вами бездну делений времени уже хожу, – обиделся Цулт.
Олт сделал младшему офицеру знак, чтобы тот замолчал.
– Надо узнать, что там с фильтраторами и с синтезом. – Он развернул кресло к пульту. – Брага на самом деле может получиться горькой, тут старик прав.
Олт вызвал стармеха.
– Чем занимаешься, Пырм? – спросил он, когда из динамика коммуникатора послышалось сопение стармеха.
– Ничем, – послышалось в ответ. – Валяюсь, смотрю в подволок. Чего надо?
– Не нагревайся, Пырм, я всего лишь хотел узнать, как поживают фильтраторы, – миролюбиво продолжил Олт.
– Это гнилой овощ приказал, чтобы ты узнал? – нечленораздельно осведомился стармех.
Офицеры тихонько рассмеялись, Олт жестом потребовал тишины.
– Нет, Пырм, это моя инициатива. Так что же с фильтраторами, ровесник?
– Откуда я знаю? – буркнул Пырм. – Работают, и ладно.
– А синтез? – продолжал расспрос Олт. – У нас тут повод для сабантуя.
– Что за повод? – по-прежнему без тени интереса откликнулся Пырм.
– Да так, собираемся принять Цулта в офицерский клуб.
– Цулта? – удивился стармех. – Он разве не покончил с собой?
– Все шутишь? – Олт продолжал разговор, но внимание его переключилось на центральный монитор. Ему показалось, что в до тошноты привычных цифрах и графиках с данными по внешней среде появились изменения. Что-то почти незаметное, что-то, что можно списать на мимолетный глюк.
– Какие нынче шутки, – продолжал Пырм бесцветным голосом. – Он дважды оставлял химикам заказ на сильнодействующее снотворное.
– Они синтезировали? – Олт наклонился к экрану, повел пальцем по столбцам цифр.
– Дурак? Нет, конечно. Кто знает, что он с этим снотворным бы сделал: сам бы слопал или подбросил кому в выпивку.
– Кстати, о выпивке…
– Да?
– Нет, – Олт отыскал новые данные. – Отбой, Пырм. – Он отключил интерком, повернулся к офицерам. Те смотрели на старшего помощника, удивленно округлив глаза.
– Цветочек, а как же выпивка? – первым нарушил тишину Тыг-Таг.
– Ровесники, такое дело, – едва сдерживая дрожь в голосе, проговорил Олт. – Скорее всего, это просто поломка, и на самом деле ничего такого нет…
