Для второго захода они не особо прятались. Ясно же, враг начеку, спасение только в скорости. За минувшие полчаса корвет лишился бизань-мачты. Верно — срубили и сбросили на воду вместе с горящими парусами, чуть потеряв скорости, которая всё равно выше, чем у «Виритула».
Хлорис первый провалился в пикирование, он же принял на себя винтовочный залп. Алекс услышал полёт злобных шмелей совсем неподалёку: метко целят мореманы. Унтера они тоже не задели, так как он резво начал выравниваться в полёте перед сбросом… И у него на полной скорости оторвалась правая треть крыла.
Алекс завопил что-то нечленораздельное, выравниваясь ещё резче, а бешено кувыркающийся комок врезался в корму.
Там полыхнуло, вверх взметнулся настоящий гейзер огня. Скорее всего — безрезультатно, борта обшиты листовым железом.
Осколочные отправились в район миделя, тей даже не стал рассматривать — попал или нет. Слишком тяжёл контраст. Молодой и безмерно счастливый коротышка Хлорис на марсовой площадке в полощущей на ветру белой сорочке. Усы вразлёт, улыбка до ушей, глаза горят… Потом — бесформенный ком вместо человека, превратившийся в факел и столб пара под ахтерштевнем корвета.
— Отставить полёты, — скомандовал капитан, выслушав доклад. — Отдыхайте. Набирайтесь… Как её? Силы. Приближаемся к берегу насколько успеем. Ждите до последнего и улетайте.
— А вы?
— А мы не умеем летать. Тоже держимся до последнего. Потом спускаем флаг.
Алекс понял. С благородным на борту капитан не имеет права сдаться. Без него — по обстоятельствам.
В активе не более часа на восстановление энергии, всё же три взлёта, два с грузом — не шутка и для самых опытных. До берега… лучше не узнавать у штурмана — сколько. Много. Гораздо больше, чем хотелось бы.
Тей спустился в помещение у кормы, которую делил с Хлорисом, больше половины занято ретирадным орудием, готовым стрелять назад по курсу. Скользнул взглядом по вещам унтера. Их совсем немного.
Государство не избаловало своих защитников. Оружие личное. Унтер не имел даже револьвера, таская взятый из дома однозарядный пистолет. Как и другие, летал на собственном крыле, сравнительно недорогом и весьма уставшем. Осталось только гадать, оно было повреждено винтовочной пулей или банально треснуло от перегрузки, давно отслужив срок. Спасибо Мейкдону, герцог снабдил гвардейцев первоклассными крыльями, у Алекса такое, полученное в качестве трофея. Гораздо больше вещей, но сейчас он не взял практически ничего. Каждая мелочь, увеличивающая вес, сокращает минуты полёта.
Револьвер без запасных патронов. Почти невесомый нож. Свежее бельё на теле, лосины, сапоги. Очки. Крыло ждёт на палубе. Всё!
Сквозь мерное пыхтение паровой машины и скрип корпуса донёсся новый звук — отдалённый гром пушечного выстрела. Потом — грохот матросских ботинок. В кормовое помещение ворвались четверо из экипажа, трое к пушке, четвёртый начал открывать орудийный порт. Тей без напоминания двинулся к выходу, ощущая себя лишним в последней драме «Виритула».
Ламбриец добился первых попаданий, не подойдя на дистанцию поражения ретирадных пушек Икарийского корабля. С квартердека офицеры спустили раненого капитана. Увидев Алекса, он скомандовал:
— Пора! Если доберётесь до берега, передайте — мы сделали всё, что могли.
— Спустите флаг?
— Пора уже спускать шлюпки.
— Было честью служить с вами, господин капитан!
Тей отсалютовал и бегом бросился на бак. Руки привычно скользнули в плечевые лямки, пальцы вцепились в рукояти, подвес прочно связал с крылом… И ничто уже не связывает с кораблём. Спрыгнув с фальшборта, Алекс понёсся над водой, постепенно набирая высоту в самом экономном расходе Силы.
Он отдавал себе отчёт, что команда в шлюпках имеет неизмеримо больше шансов на спасение, чем полёт в вечернем небе без малейшего признака земли у восточного сектора горизонта.
Глава двадцать седьмая
Один. Сцепившиеся в неравном бою корабли остались позади.
Нет птиц, обычных предвестников суши.
Нет рыбацких или каботажных судов, попрятавшихся из-за начавшейся войны.
Нет военных икарийских кораблей, потому что у империи как такового нет флота. Не принимать же всерьёз калоши вроде «Виритула».
Нет ещё в пределах видимости ламбрийской армады. В её существовании и близости вряд ли уместно сомневаться.
