каких-то там военных победах или поражениях, а неизбежную отставку нынешнего кабинета и, возможно, досрочные выборы. На которых, кстати говоря, вполне могут победить правые националисты. И такая перспектива угнетает тамошних политиков куда больше, чем даже предварительные данные о жертвах. Ведь таких потерь в людях и технике Франция, похоже, одномоментно не несла аж со времен Второй мировой войны. И это при том, что по этому поводу пока поступили лишь первые, предварительные цифры…
– Хорошо. А как же наш объект ПРО в Девесуле?
– Нам было вполне достаточно того, что произошло с аналогичным объектом в польском Слупске. Даже потраченные на одно его развертывание средства оказались запредельны, не говоря уже об этой дурацкой истории с ядерной силовой установкой… А объект в Девесуле сейчас все равно ослеплен русской РЭБ. Русские станции радиоподавления расположены в Крыму, отключить их можно только путем ракетного или авиационного удара по ним, который не факт, что достигнет цели, или, скажем, посылкой диверсионных групп. В любом случае это будет прямым провоцированием полномасштабной войны с русскими, то есть тем, что нам категорически запретил Белый дом. Кстати, с час назад какие-то, судя по почерку – явно русские, диверсанты очень грамотно разрушили силовые кабели и подорвали несколько участков ЛЭП в районе объекта ПРО в Девесуле. Таким образом, сейчас этот объект, на котором работают только аварийные генераторы, фактически обесточен и большую часть своих функций выполнять все равно не способен. А на восстановление электроснабжения в полном объеме уйдет не меньше недели. Поэтому уже официально объявлено, что объект ПРО в Девесуле фактически законсервирован и против русских использоваться не будет, поскольку, как все помнят, он разворачивался исключительно против ракетного нападения на США со стороны Ирана и Северной Кореи. В конце концов, у русских нет явных намерений захватывать всю территорию Румынии, а значит, наша военная инфраструктура там сохранится в неприкосновенности и впоследствии может еще очень пригодиться нам. Ведь сегодняшним днем наши военные планы не ограничиваются…
– Хорошо, и как лично я должен действовать в этой ситуации?
– Срочно отозвать всех подчиненных вам наших парней с линии фронта и передислоцироваться в Венгрию и Германию. Все следы нашего пребывания в Молдове по-возможности уничтожить или хотя бы минимизировать…
– То есть полная эвакуация?
– Да. С нас уже хватит потерь.
– А как же французы и румыны?
– А эти пусть выпутываются самостоятельно, – сказал в трубке голос Адамса и добавил: – Извините, генерал, меня на второй линии вызывает Вашингтон. Обо всех изменениях в обстановке докладывайте немедленно, лично мне. Румынское и французское командование о нашей полной эвакуации приказываю не информировать…
Сказав это, Адамс отключился.
Генерал Дьюсл положил трубку и посмотрел на экран монитора перед собой.
Там как раз крутился очередной, выложенный, похоже, русскими красочный ролик. Там среди пейзажа, характерного для Америки начала 1960-х годов (хайвей, брошенная бензоколонка в ретростиле, обвешанная старомодными рекламами, валяющиеся по сторонам дороги полуразбитые и сгоревшие старинные легковые машины, танки М48, М41 и БТР М113, на горизонте – горы и густой дым, явно от какого-то горящего города), по шоссе катилась русская танковая колонна, состоявшая из Т-54/55 и Т-10 с автоматчиками на броне. На переднем плане, на фоне по какой-то причине остановившегося танка Т-54, некий симпатичный, слегка небритый русский солдат в расстегнутом на груди ватнике (под которым на гимнастерке бойца виднелась какая-то новенькая медаль), стальной каске и с автоматом АК-47 на груди пил что-то, явно спиртное, из жестяной кружки в обществе двух других русских солдат (один из них был танкистом в черном комбинезоне и характерном ребристом шлеме) с такими же кружками в руках. Потом, опустив опустевшую кружку и вытирая рот рукавом ватника, солдат тщательно растаптывал кирзовым сапогом явно выламывающийся из окружающего пейзажа айфон последней модели. Потом эти трое залезали на танк, где уже сидело несколько похожих солдат, после чего боевая машина, взревев двигателем и выпустив клубы сизого дыма, уезжала, пристроившись в хвост казавшейся бесконечной танковой колонне, в небе над которой в этот момент пролетали девятки бомбардировщиков Ту-16, прикрываемых истребителями МиГ-15 или МиГ-17. При этом голос за кадром с большим чувством пел:
– …Hmelel soldat, slesa katilas, hripel trofeinij saksofon, a na grudi ego swetilas medal sa gorod Washington. Dopil soldat, popravil kasku sagnal satvorom v stvol patron… Eshijo oswobogdat Alasku… I rasdavil nogoi aifon…
Дьюсл невесело усмехнулся, для себя он уже давно понял – то, что началось этим летом, не могло кончиться хорошо, особенно для американцев. У него сложилось четкое понимание того, что русские были вполне готовы воевать, причем прямо здесь и сейчас. А вот американцам опять предлагалось ждать некоего «подходящего удобного момента для единственного удара», который не факт что когда-то наступит. И уж абсолютно точно, что этот единственный удар будет одновременно и последним, причем для всех…
Оторвавшись от невеселых мыслей, генерал попытался связаться с Кишиневом, но генерал Кибри почему-то не хотел отвечать на его вызовы. Генерал Дьюсл меланхолично подумал о том, что русские диверсанты вполне могли добраться и до этой линии связи, а также о том, что Фрэнк Кирби, возможно, чем-то занят, раз никто не берет трубку. Того, что произошло на самом деле, он никак не мог представить, ведь теперь для связи с Кирби генералу Дьюслу понадобились бы услуги медиумов и прочих шарлатанов, якобы имеющих доступ в загробный мир…
