раздробить человеку коленную чашечку, он не сможет ходить. А с одноглазым и того проще. Достаточно выбить ему последний глаз, и он станет практически беспомощным. Но ночь прошла относительно спокойно, не считая того, что оголодавший док постоянно кряхтел и изредка постанывал, когда щупал свою разбитую рожу.
А утром в камеру, как про себя Гончая называла их убежище, неожиданно ввалился Стратег.
– Собирайтесь. Выдвигаемся! – объявил он с порога, потом заметил разбитую физиономию доктора, вопросительно взглянул на Гончую с Майкой, перевел взгляд на брамина, потом на одноглазого и добавил: – А вы весело проводите время, как я погляжу.
Из всех присутствующих веселым выглядел только он, но Гончая решила воздержаться от комментариев. Доктор оказался самым нетерпеливым.
– Послушайте, мы ничего не ели со вчерашнего дня. Нам наконец дадут поесть?
– А вам еще мало дали? – рассмеялся Стратег, указав на его опухшее лицо. – Все будет: и еда, и остальное. Идите за мной.
Судя по всему, ему не удалось провести на Красную Линию своих телохранителей, но одно присутствие Палача, который присоединился к Стратегу за дверью, заменило многочисленную охрану.
Воспользовавшись возникшей в дверях толчеей, Гончая протянула Левше его складной нож. Он молча забрал его и, не раскрывая, сунул себе в карман. На это она и рассчитывала и, чтобы закрепить успех, продемонстрировала одноглазому ключ от наручников. Он все понял без слов, для вида немного поломался и протянул ей закованную руку. Гончая не заставила себя ждать. Через секунду наручники оказались у нее. Оставлять кому-то такую полезную по нынешним временам вещь она не собиралась.
Вслед за Стратегом Гончая выбралась на платформу и вместе со всей компанией ненавидящих друг друга единомышленников направилась к лестничному переходу, соединяющему коммунистическую Комсомольскую с Комсомольской-Ганзой.
Пространство между принадлежащим красным лестничным маршем и ганзейскими эскалаторами, видимо, считалось ничейной полосой. Здесь было полно тех и других пограничников. От обилия красных звезд и круглых нашивок, символизирующих единство Кольцевой линии, у Гончей даже зарябило в глазах. А потом она увидела того, кого никак не ожидала здесь увидеть. Под охраной или под конвоем пары личных телохранителей Стратега стоял Шериф и тоже смотрел в ее сторону.
– Не утерпел вас порадовать, – заявил Стратег. Гончая не заметила, к кому он обращался, а тот уже повернулся к Шерифу: – Показывай!
Шериф послушно развязал вещмешок, который стоял у его ног, и когда открыл его, Гончая увидела там внушительный прибор в металлическом корпусе, отдаленно похожий на переносную армейскую рацию. В рухнувшем мире осталось не так уж много действующей техники, так что сравнивать ей было не с чем.
Зато брамин при виде этого железного ящика, извлеченного из вещмешка, радостно изменился в лице.
– Молекулярно-электронный сейсмограф! – воскликнул он. – Где вы его нашли?
– В лаборатории на первом этаже, где вы и указали, – ответил Шериф.
Брамин несколько раз кивнул.
– Значит, институт не разграбили.
– Да кто его тронет? Там же зоопарк рядом, – усмехнулся Стратег.
Шериф резко обернулся к нему. Жаль, что Стратег в этот момент не смотрел на него, иначе бы понял, что вполне может получить по своей самодовольной роже. Но Шериф сдержался.
– Два сталкера погибли в этой вылазке, – сказал он и отвернулся.
Стратег невозмутимо развел руками.
– Им отдельно доплатили за риск. Они знали, на что шли.
– Никто бы не пошел ни за какие деньги, если бы я их об этом не попросил, – глядя в пол, ответил Шериф.
Но на Стратега слова не действовали. Гончая это хорошо знала. Скорее всего, его вообще невозможно было разжалобить.
– И я благодарен вам за это, – сказал он. – Вы сделали полезное и нужно дело – добыли необходимый прибор. – Решив, что с Шерифа достаточно, Стратег повернулся к брамину: – Я велел заменить батареи. Проверьте, все работает?
– Да-да, все в порядке, – закивал бывший геофизик, который все это время щелкал тумблерами и переключателями, словно ребенок, наконец-то получивший долгожданную игрушку.
– Теперь сможете сказать, где находится червь?
– Только направление. Ведь сейсмограф определяет лишь силу землетрясения и направление на эпицентр, – пробормотал брамин, не отрываясь от своего прибора. – Еще, может быть, скорость движения. Но сначала нужно настроить и установить сейсмограф.
– Установите, – пообещал ему Стратег. – Сейчас обедаете. На этот раз без ограничений, доктор. Ешьте сколько влезет, и начинаем экипироваться.
Гончая не ела уже несколько дней, с тех пор, как оказалась в плену. Погруженный в грандиозные планы Стратег не вникал в детали или просто забыл, что пленницу нужно хотя бы изредка кормить, а Палач ему, разумеется, не напомнил. Поэтому первое предложение Стратега ее обрадовало, второе – насторожило. Когда кто-то говорит об экипировке, он имеет в виду отнюдь не прогулку по туннелям метро до ближайшей станции.
