Пифия

Он открыл глаза и застонал. Или сначала застонал, а потом открыл глаза. Гончая тут же наклонилась, чтобы он мог смотреть на нее, не поворачивая головы.

– Закончила?

У Шерифа оказался очень слабый голос, но она все равно его услышала, хотя и не поняла вопроса.

– Что? – спросила она.

– Закончила там?

Гончей показалось, что Шериф пытается кивнуть в сторону лестницы.

– Ага. – Она тоже кивнула.

– А я вот не сумел, – выдал Шериф более длинную фразу и скорчился от боли.

– Все будет хорошо. Док тебя вытащит. Я помогу, – затараторила Гончая, но Шериф оборвал ее.

– Не ври!

– Дай посмотрю.

Гончая все-таки решилась взглянуть на его рану, но он не дал ей этого сделать, даже попытался отодвинуться.

– Нечего там смотреть. Кишки наружу… Со мной все… – Ему приходилось говорить, превозмогая боль, но он все равно это делал, а Гончая не решалась остановить его. – Давай, беги к дочери… жаль, что она не моя.

«И мне», – подумала Гончая, потом вспомнила, что ничего не знает о Майкином отце, и печально улыбнулась.

– Кто знает?

– Не моя, – прохрипел Шериф. – Я бы понял.

Гончая на миг задумалась, потом забрала его «Сайгу» и повесила себе на шею.

– Еще патроны, – прошептал он.

– Само собой, – ответила она. – Но не надейся, я тебя здесь не оставлю.

– Хочешь увидеть, как я сдохну?.. Зачем это тебе?

– Чтобы убедиться, что переживу тебя, – огрызнулась Гончая, раздумывая, как тащить его до железной дороги через заснеженный пустырь.

То, что с осколочным ранением в живот в метро невозможно выжить, она знала не хуже Шерифа. А они даже не в метро, а на поверхности, среди холода и снега!

Но Шериф, сколько бы ему ни оставалось, не заслуживал того, чтобы подобно дикому зверю околеть в одиночестве среди промерзших руин заброшенного дома.

* * *

Все, включая Майку, напряженно вглядывались в пробирающуюся по снегу маленькую неуклюжую фигурку.

– У них все-таки получилось, – заметил Стратег.

Он единственный, кто наблюдал за происходящим в специальное увеличивающее приспособление бинокль. Майка не утерпела и спросила у Стратега, как оно называется. Но ей самой никакой бинокль был не нужен. Она и так знала, что это мама тащит на себе раненого дядю Шерифа, потому что увидела их еще в тот момент, когда они выходили из башни.

Майка решила, что Стратег собирается послать кого-нибудь маме навстречу, и когда этого не произошло, толкнула его в бок.

– Помогите маме. Вы же видите, как ей тяжело.

Стратег изумленно уставился на Майку, видимо, не ожидал, что она отважится у него чего-то требовать, после чего кивнул в сторону башни.

– Там больше никого не осталось?

– Нет! – заявила ему Майка. – Иначе бы мама не вернулась!

– Пожалуй. – Стратег кивнул, снова поднял к глазам бинокль и, не оборачиваясь, крикнул: – Помогите нашим партнерам добраться до дрезины!

Он не уточнил, к кому обращается, но оба его охранника встали из сугробов, где они прятались, и зашагали по снегу навстречу маме.

Майка вся извелась в ожидании, когда они вернутся, но этот момент все-таки наступил, и она наконец смогла обнять маму.

– Видишь, я вернулась, как и обещала, – сказала та.

Вместо ответа Майка еще теснее прижалась к ней. Но объятия длились недолго. Мама сама оторвала Майку от себя и подошла к Шерифу, которого за неимением ничего более подходящего уложили в кабине дрезины на ящик с инструментами. Дядя Шериф лежал с закрытыми глазами и тяжело и неровно дышал. Майке показалось, что он без сознания. Доктор разрезал его одежду, так что стало видно пробитый в нескольких местах бледный живот, но больше ничего не делал, только молча разглядывал раны.

– Его можно спасти? – спросила мама у доктора.

Тот покачал головой.

– Немедленная операция в стационаре, и то вряд ли.

– Ну, хоть что-нибудь можно сделать?!