Доктор помолчал, потом открыл свой чемоданчик с лекарствами и принялся звенеть пузырьками и ампулами. Мама терпеливо наблюдала за ним, хотя ей очень хотелось, чтобы доктор поспешил. Наконец тот наполнил два шприца, один побольше, другой поменьше, и поочередно сделал каждым укол в руку дяде Шерифу.
– Что вы ему ввели? – требовательно спросила у него мама.
– Обезболивающее и снотворное. Все, что мог.
Мама на мгновение прикрыла глаза.
– Он… сколько ему осталось?
Доктор не ответил, и его молчанием немедленно воспользовался заглянувший в кабину Стратег.
– Давайте, док, не стойте столбом! Если не можете помочь раненому, берите в руки лопату или кайло и расчищайте пути!
Остальные мужчины уже стучали инструментами, выкорчевывая из земли мешающие проезду шпалы. Рядом на насыпи лежало тело застреленного дяди брамина. Никто не потрудился его похоронить или хотя бы убрать. Тело только оттащили в сторону, чтобы не спотыкаться об него во время работы.
Выглянувшее из-за горизонта солнце залило все вокруг отвратительным багровым светом.
«Не все, – поправила себя Гончая. – Только снег».
Покосившиеся столбы, полуразрушенные здания, мимо которых проезжала вновь набравшая ход дрезина, бесхозные железнодорожные вагоны и ржавые скелеты утонувших в сугробах автомобилей остались такими же темными, что и до рассвета. Но сами сугробы в лучах восходящего солнца приобрели цвет пролившейся крови.
Гончую передернуло. Разве по утрам снег становится кровавым? Разве рассвет всегда выглядит так отвратительно и мерзко? Из своего полузабытого детства она не помнила ничего подобного. Вместо простирающейся во всех направлениях «окровавленной» жути, напоминающей выпущенные, дымящиеся потроха, память подсовывала совсем другие картины: бодрый солнечный луч, пробивающийся сквозь умытую весенним дождем листву, или пляшущие в солнечном свете искрящиеся снежинки.
Гончая даже вспомнила, как однажды на какой-то новогодний утренник мать и ее нарядила в костюм снежинки. Глупо конечно, но, несмотря на бессмысленность представления и непрактичность идиотского костюма, ей тогда было весело, а сейчас… А сейчас хочется выть от боли, а еще закрыть глаза и вновь оказаться на том детском празднике. Но все праздники закончились вместе с рухнувшим миром. Давно и навсегда.
Гончая опустила глаза на Майку, которая, пристроившись на краю инструментального ящика рядом с Шерифом, держала в своих маленьких ручонках его широкую ладонь. Шериф потерял сознание, пока Гончая тащила его к ожидающей на путях дрезине, возможно, это произошло, как только она взвалила его себе на плечи, и с тех пор не приходил в себя.
Но благодаря препаратам доктора, Майкиному участию или еще чему-то, он был еще жив! Хотя с двумя осколками в животе (не считая прошедшего навылет третьего!) давно уже должен был умереть. Док поначалу даже не хотел его перевязывать и сделал это только после того, как Майка его об этом попросила. Ну, и выразительный взгляд Гончей тоже сыграл не последнюю роль.
Заткнув марлевыми тампонами раны и наложив бинты, доктор устроился в самом теплом месте кабины, возле двигателя, и оттуда с любопытством наблюдал за Шерифом. Прежде здесь сидел Стратег, который сейчас маячил за спиной одноглазого машиниста и периодически нервно поглядывал вперед сквозь лобовое стекло.
– Что вы там разглядываете, очередную засаду красных? – Гончая запоздало отметила, что вновь обратилась к Стратегу на «вы», но сейчас ей было все равно.
– Нет больше никаких засад, – ответил тот и обернулся к Палачу за подтверждением.
Так и не получив от того ответа, Стратег снова уставился в стекло, на котором после недавнего обстрела дрезины появились две пулевые пробоины. Хорошо, что только две. Еще пары попаданий стекло бы наверняка не выдержало и раскололось вдребезги. В открытой кабине было так же холодно, как и снаружи, а врывающийся внутрь встречный ветер превратил бы езду в настоящую пытку.
– Долго еще добираться? – спросил у одноглазого Стратег и, сообразив, что тот его не слышит, переадресовал свой вопрос Палачу.
Тот неопределенно пожал плечами.
– Час или два. В зависимости от того, насколько сильно завалены снегом пути. Прошлый раз разведчики почти шесть часов добирались. В одном месте таких сугробов намело, что им пришлось вручную лопатами путь расчищать. Вот и провозились.
– Когда это было?
– Недели три… девятнадцать дней назад, – поправился Палач.
– И больше туда никто не ездил?
– Контрольные проверки по графику раз в месяц. При осмотре ничего подозрительного не обнаружили, так что…
– Груз тоже осматривали? – не дослушав ответ, перебил Стратег.
Палач энергично кивнул.
– А как же! Левша лично осматривал. Он какой-то хитрый «сюрприз» установил, теперь никому другому замок не открыть.
