Гончая вскочила на ноги и, рассекая клубы наползающего со всех сторон тумана, бросилась к дочери. Никогда в жизни она еще так не бегала, даже когда бандиты с Третьяковской стреляли ей в спину. При каждом вдохе саднило в горле, словно она подавилась куском наждачки. А когда Гончая взглянула на свои руки и увидела на них вздувшиеся пузыри, то поняла, что обожгла ладони. Значит, пока она осматривалась по сторонам, земля раскалилась настолько, что к ней стало невозможно прикоснуться!
Но Гончую пугало не это.
Она больше не сомневалась, что расползающийся повсюду пепельно-серый туман – это не испарения и не дымка, а просачивающееся сквозь трещины в земле дыхание червя. Те клубы раскаленного и наверняка смертельно-ядовитого дыма, вырывающиеся из пасти чудовища, которые она увидела, единственный раз заглянув в его нору. Тогда еще завывал ветер и дрожала земля…
Первый подземный толчок Гончая почувствовала, когда по ее грубым расчетам уже должна была добежать до вагона с бомбами. Но вагона не было! А был только туман – дыхание червя и несколько метров железной дороги, которые Гончая еще различала перед собой. А потом рельсы и шпалы вздыбились под ногами и подбросили ее вверх.
Оказавшись в воздухе, Гончая успела сгруппироваться, но падение все равно оказалось болезненным. Да и катиться пришлось по раскаленной земле. У Гончей даже промелькнула мысль, что если она не сможет подняться, то за несколько минут изжарится заживо. К счастью, обошлось без переломов, а ссадины, ушибы, как и ожоги, можно было не принимать в расчет.
Гончая пружинисто поднялась на ноги и рванула обратно к железнодорожному полотну. Пробежала пять, десять шагов – железной дороги не было! Только ядовитый «туман» клубился вокруг и вибрировала под ногами земля. Гончая бросилась обратно, потом закружила на месте – ничего! Она потеряла железную дорогу.
Ноги подогнулись от ужаса, а по спине пробежал холодок, несмотря на то, что все тело обливалось потом.
– Майка, – прошептала Гончая, а через мгновение закричала во весь голос: – Майка! Где ты?!
Хотя слова Майки прозвучали у нее в голове, Гончая сразу поняла, с какой стороны донесся ответ, и уже не раздумывая, верно ли поступает, рванула в том направлении.
Через несколько секунд она выбежала к железной дороге, а затем увидела и стоящий на путях вагон. Тот самый, с бомбами.
От прежде возвышающихся на крыше и вдоль бортов снежных сугробов и следа не осталось, отчего бронированный вагон приобрел по-настоящему устрашающий вид, превратившись в транспортный контейнер для перевозки оружия огромной разрушительной силы, чем он в действительности и являлся.
– Майка, ты здесь?! – крикнула Гончая, подбегая ближе.
– Да, мама! Да! – раздалось из-за закрытой двери.
Гончая вцепилась двумя руками в дверную скобу и изо всех толкнула дверь в сторону, но ничего не произошло. Дверь не сдвинулась даже на сантиметр.
– Скорее, мама!
– Сейчас, милая.
Вместо слов из горла вырвался какой-то бессвязный хрип. Дышать стало еще тяжелее. Гончая облизала потрескавшиеся губы. Лицо нестерпимо горело, и что-то подсказывало Гончей, что бег тут совсем ни при чем. Это раскалившийся воздух обжигает ей кожу. Может, у нее просто не осталось сил? Но она ту же отбросила эту мысль и снова схватилась за скобу запорного механизма. Рывок!.. Гончая стиснула зубы и даже застонала от натуги. Все впустую.
«Как же открыть эту чертову дверь?!»
– Мама! – снова раздалось из вагона.
– Потерпи, милая.
Гончая оглянулась вокруг. Земля под ногами дрожала уже непрерывно, но стоять она еще могла. Пока еще могла! Вагон тоже пока стоял, хотя и раскачивался из стороны в сторону.
«А если он опрокинется набок? – с ужасом подумала Гончая. – На ту сторону, где находятся двери?» Тогда она никогда не сможет вытащить Майку. Не сумеет спасти дочь!
Стук металла о металл, даже не стук, а дребезжание, привлекло внимание Гончей. Звук доносился откуда-то снизу. Она заглянула под вагон. Там валялся забытый Палачом железный лом и при каждом подземном толчке бился о железнодорожный рельс. Чтобы открыть вагонную дверь, Палач тоже воспользовался ломом!
Гончая схватила лом. Ладони обожгло так, будто она сунула их в огонь. К черту! Не обращая внимания на боль в руках, Гончая ударила ломом в выступающую скобу раз, другой, третий, а когда дверь после третьего удара немного приоткрылась, вставила лом в образовавшуюся щель и, орудуя им как рычагом, откатила створку в сторону.
– Майка!
