– Мама! – донеслось из темноты.
Гончая не стала выбрасывать сослуживший свою службу лом, он мог еще пригодиться, а вместе с ним забралась в вагон и бросилась на голос дочери.
Она нашла Майку возле ящика с бомбой, которую распотрошил одноглазый. Девочка сидела на снятом с бомбы обтекателе, притом что обе ее руки были привязаны проводами к деревянной обрешетке.
– Ты пришла, – улыбнулась Майка.
– Конечно, – ответила Гончая, проглотив готовое сорваться с языка матерное слово.
Возле Майки на полу стоял автомобильный аккумулятор, от которого к вскрытой боеголовке или взрывателю (гончая решила, что это все-таки взрыватель) тянулся пучок разноцветных проводов. Еще один оголенный провод уходил куда-то вверх и терялся в темноте (скорее всего он исполнял роль радиоантенны), а на нем болталась электронная плата с угрожающе мигающей красной лампочкой.
– Это такое устройство, чтобы… – начала объяснять Майка, но Гончая остановила ее. Не требовалось разбираться в электронике, чтобы понять, для чего все это предназначено.
– Помолчи, милая.
Гончая решила не прикасаться к подсоединенным к бомбе проводам, чтобы ненароком не спровоцировать взрыв. На развязывание Майкиных пут тоже не было времени. Что-то подсказывало ей, что времени уже ни на что не осталось.
– Закрой глаза и пригнись, – сказала Майке Гончая, а когда та сделала это, принялась крушить ломом решетчатый контейнер.
Деревянная поперечина, к которой привязали Майку, раскололась после первого удара. Еще несколько ударов потребовалось Гончей, чтобы выломать ее и освободить дочь. Майка тут же протянула к ней опутанные проводами ручки.
– Скорее, мама!
– Бежим!
Но скорее не получилось.
Они даже не успели добежать до дверей, как под вагоном что-то заскрежетало, Гончая решила, что это скребут по рельсам провернувшиеся колеса, а потом… Потом вагон начал крениться в сторону, словно вставал на дыбы. Все ящики с бомбами сдвинулись с места и заскользили вниз, натянув до предела удерживающие их стальные стропы. Но Гончая не сомневалась, что надолго стропы не удержат смертоносный груз. Тогда сорвавшиеся бомбы раздавят их с Майкой в лепешку.
Она подхватила девочку на руки, вытолкнула в дверной проем и прыгнула следом. Упала на что-то твердое, сильно ударившись грудью. Этим твердым оказалась деревянная шпала, болтающаяся на одном железнодорожном рельсе. Другой конец шпалы раскачивался над… пустотой. Под железнодорожным полотном не было земли! А внизу, насколько хватало глаз, клубился уже знакомый Гончей густой дым, пар или туман – дыхание подземного чудовища, расцвечиваемый вспышками пламени, вырывающегося из его пасти.
«Майка», – с ужасом подумала Гончая, уставившись в затянутую дымом пустоту. Мысль о том, что она сама, своими собственными руками бросила дочь в пасть чудовища, едва не лишила ее рассудка.
– Мама! – внезапно прорвался сквозь шорох осыпающейся в пропасть земли тонкий Майкин голосок, и в тот же миг сковавшая Гончую скорлупа оцепенения рассыпалась в прах.
Она вскинула голову. Девочка стояла на рельсах на самом краю обрыва, где железная дорога еще проходила по земле, а не висела над бездной.
– Беги оттуда! Отойди от края!
Слова утонули в вое ветра. Стены провала затряслись, и из бурлящей пелены дыма, огня и раскаленного пара выросла невообразимо огромная морда Зверя.
«Не морда – пасть», – поправила себя Гончая. У нее даже возникло подозрение, что у чудовища вообще нет головы. Она видела под собой только распахнутую пасть, в которой мог поместиться целый железнодорожный состав, а то и не один. Опорой пасти служили сотни, если не тысячи, когтей или коротких суставчатых лап, упирающихся в стены провала, а на всем теле червя их наверняка было во много раз больше. Любое живое существо, заглянувшее в эту живую бездну, неминуемо должно было ощутить свою ничтожность, и Гончая не стала исключением. Она помнила, как в прошлый раз, стоя на краю обрыва, едва не бросилась в пасть чудовища.
Но сейчас ее звала дочь!
Быстро перебирая руками и ногами, она поползла по рельсам в сторону Майки. Чудовищу это не понравилось. До последнего момента Гончая была уверена, что червь не способен на осмысленные действия, но внезапно налетевший вихрь, едва не засосавший ее в пасть монстра, убедил Гончую в обратном.
Железнодорожное полотно, по которому она ползла, затряслось, потом изогнулось и стало закручиваться в спираль. Загруженный авиационными бомбами вагон со скрежетом заскользил по этой спирали, но уже через секунду сошел с рельсов и сорвался вниз.
«Вот и весь хваленый план Стратега», – подумала Гончая, заметив, как рухнувший в пропасть вагон исчез в клубах пара, бурлящего в глотке чудовища.
