Я забегаю вперед. Как всегда, когда в моей жизни (в обеих моих жизнях, во всех моих жизнях) появляется Пенелопа Весчлер, дела идут наперекосяк.
72
Я стою на тротуаре перед магазином «Печать – мертва». Я не стал звонить и договариваться о встрече. А еще я думаю, что ее здесь может и не быть, но это к лучшему, поскольку я не в состоянии думать связно. Мои мысли путаются, свиваются в петли, в узлы, сливаются в шум океана. Я просто обязан был приехать сюда, не теряя ни секунды. У меня нет никакого плана.
На стеклянной входной двери – печатная вывеска с указанием времени работы. Магазин закрывается через двенадцать минут. Он расположен на первом этаже рябого кирпичного дома – наверху квартиры, справа захудалая адвокатская контора с плотно задернутыми затвердевшими от пыли шторами. Слева – кафе, где бородатый бариста в комбинезоне наполняет пенящимся напитком чашки клиентам: те ютятся на разнокалиберных стульях вокруг линялого деревянного общего стола. На всех лицах играют бело-голубые отсветы от экранов смартфонов, которые люди держат перед собой. По Куин- Стрит-Ист грохочет трамвай: он мерзко взвизгивает колесами на металлических рельсах, которые поблескивают на асфальте.
Я захожу внутрь. В помещении тепло, светло, пахнет чернилами и клеем. Я смотрю на ряды асимметричных грубоватых стеллажей из обновленных обшивочных досок. Обложки и корешки всех цветов и оттенков с надписями, сделанными разнообразными шрифтами. Витрины, в которых выложены экземпляры с автографами местных писателей. На стенах – оправленные в рамки оттиски старинных изданий.
И Пенни Весчлер на табурете за прилавком читает роман. Кроме нас, здесь никого нет.
Она не поднимает головы. Я мог бы уйти и остаться незамеченным.
Но я топчусь на месте.
Я делаю вид, что рассматриваю книги. Многие авторы вообще не должны были появиться на свет, но тут аккуратными короткими рядами красуются их произведения. Их романы и повести напичканы миллионами слов, которые буквально вторглись в этот мир. Я цепенею и пытаюсь взять себя в руки. Нахожу в секции «В» восемь романов Курта Воннегута: они тоже не должны существовать. Я вожу пальцами по корешкам.
Каждый шаг дается мне с трудом. Похоже, мое сердце обладает собственной силой тяжести и пытается растереть, размять меня и выдавить лужицей на чистый пол, выложенный плиткой в «елочку».
Она смотрит на меня. Этикет и логика требуют от меня кивнуть, улыбнуться или отвести глаза в сторону,
– Пенелопа Весчлер, – мямлю я.
– Ага! – откликается она. – Простите, разве мы знакомы?
Голос у нее другой, потому что и гортань, и язык, и зубы, и губы не принадлежат той Пенелопе. Зато манера смотреть во время разговора прямо тебе в глаза – та же самая.
– И да, и нет, – отвечаю я. – В общем, я – из альтернативной реальности.
Пенни захлопывает книгу, не закладывая страницу.
– То есть мы знакомы в иной реальности, да?
– Да, – подтверждаю я.
– Как вы попали сюда?
– Длинная история.
– Не сомневаюсь, – соглашается Пенни.
– Если хотите, я мог бы рассказать ее вам.
– Вы – Джон Баррен, – заявляет она.
– Откуда вам известно мое имя?
– Я видела вашу фотографию. Вы спроектировали башню, которую строят в центре. В Интернете пишут, что вы, возможно, гений… да и не только в Интернете.
– Но все свои идеи я украл из другой реальности, – выпаливаю я.
– Той реальности, из которой вы явились, – констатирует она.
– Да. А вы восприняли мою речь спокойно. Вы не боитесь, что я чокнутый?
– Может, вы и чокнутый, – кивает она. – Но здесь имеются камеры видеонаблюдения, которые фиксируют каждый ваш жест, а ведь вы – человек известный. Не сказать, чтобы знаменитый, конечно. Но людям, которые более-менее следят за городскими новостями, ваше лицо, пусть смутно, но знакомо. Если вы устроите какую-нибудь хулиганскую выходку, вас сразу заберут в полицию.
– Точно.
– Но зачем вы здесь? Я имею в виду: в моем магазине.
