– Медленней! – завопил я в тот момент, когда он нажал на тормоза и выключил лебедку. – Может, поставишь на ручник и пусть лебедка сама все сделает?
– Хорошая мысль, – ответил Винс.
Он надел шлем мотоциклиста, найденный нами в гараже. Вместе с длинным шарфом, стильно повязанным на шее и перекинутым назад, шлем смотрелся слегка комично.
На бумаге план казался рискованным, но осуществимым, однако на практике – спустить на лебедке внедорожник весом три с половиной тонны с высоты в пятьдесят футов… Забравшись наверх и оценив ситуацию, я сказал Чаку, что это безумие, что нужно вернуться.
К сожалению, выбора у нас не было.
Винс на секунду включил лебедку, затем выключил и посмотрел на меня, чтобы узнать, все ли в порядке.
– Еще чуть-чуть, и передние шины соскользнут! – крикнул я.
Минувший день выдался напряженным. Натаскали воды, чтобы помыться и побриться, Лорен всех подстригла, а Сьюзи и Чак обошли квартиры в поисках чистой одежды. У военного блокпоста мы должны выглядеть ухоженными работниками служб спасения, а не попавшими в ловушку местными жителями.
Ночью Тони вышел за продуктами, но не принес их домой, а закопал в снегу, чтобы на обратном пути на него не напали. Люди, словно дикие звери, каким-то образом чуяли, что ты несешь. Даже доставка последних крох дизельного топлива была опасным делом.
Передние шины внедорожника с грохотом съехали с помоста. Машина скользнула еще на несколько дюймов вперед и замерла. Винс улыбнулся.
– Все нормально? – спросил я, покачав головой. Сердце бешено колотилось в груди.
Винс был удивительно спокоен, глядя в лицо смерти.
– Все супер.
Еще раз щелкнув выключателем, он сдвинул автомобиль на пару дюймов.
Поход к парковке дался очень тяжело.
В последний раз я выбирался дальше Двадцать четвертой улицы почти полторы недели назад, когда мы с Чаком ходили проверить внедорожник. Тогда Нью-Йорк напоминал замерзшую пустошь, заваленную мусором и экскрементами; с тех пор он превратился в зону боевых действий.
Снег, почерневший и утоптанный, был покрыт испражнениями. Девятую авеню – ущелье из обгоревших зданий с разбитыми окнами – заваливали обломки контейнеров, сброшенных с воздуха. Температура поднялась выше точки замерзания, и из тающего снега появились трупы.
Машина еще немного прошла вперед. Задние колеса стояли всего в нескольких дюймах от края металлической платформы, а передняя часть автомобиля раскачивалась в воздухе.
К крысам, роющимся в кучах мусора, присоединились быстро растущие стаи бродячих собак и кошек. Чак стрельнул пару раз по тем, которые обгладывали трупы, однако боеприпасы нужно было экономить, а стрельба привлекала внимание. В любом случае, при виде людей животные разбегались – чувствовали, что их тоже могут съесть.
Наша компания представляла собой красочное зрелище. Я снова надел расшитое кружевами женское пальто, подобранное в Пресвитерианской больнице. Раньше мы выходили максимум по двое, а теперь верхняя одежда понадобилась всем – но пуховик, который одолжил мне Чак, я несколько недель назад отдал медсестре. Мы шли вперед, не оглядываясь по сторонам; впереди и сзади – по двое мужчин с оружием руках, посередине – женщины и дети.
Путь был неблизкий. Залезая на помост парковки, я потратил последние силы и держался исключительно на адреналине.
Винс снова щелкнул выключателем лебедки.
Задние шины соскользнули с платформы, и внедорожник весом три с половиной тонны с грохотом приземлился на заднюю часть рамы. Удар потряс весь гараж. Машина проехала еще фут, затем остановилась.
Внедорожник накренился примерно на тридцать градусов, и Винс на водительском сиденье завис примерно в восьми футах от края паркинга. Передняя часть машины с лебедкой находилась менее чем в десяти футах от платформы рекламного щита.
– Есть! – крикнул я Винсу. – Твое последнее слово?
– Погоди секунду.
– Это твое последнее слово?
Винс скорчил гримасу, а я улыбнулся в ответ.
Лорен и Сьюзен смотрели на нас снизу. Они казались совсем маленькими, а Люк – просто крошечным. Рядом собрался десяток оборванных людей, и я видел, что подходят и другие. Тони и Чак наставляли на них оружие, отгоняли, кричали, что еды у нас нет.
– Время, – сказал Винс, – это просто иллюзия.
И с этими словами включил лебедку.
