Кибершторм

Она развернулась и поцеловала меня мокрыми губами.

– Я люблю тебя.

Я сжал ее ягодицы и подтянул ее к себе, испытывая невероятное возбуждение. Она улыбнулась и прикусила мою губу. И в этот момент кто-то громко постучал в дверь.

Что за шутки?

– В чем дело? – простонал я. Лорен уткнулась мне в шею. – Подождите минутку!

– Не хочу вам мешать, – смущенно сказал Винс, – но дело как бы важное.

– Ну и?

Лорен лизнула мою грудь.

– Только что объявили о вспышке холеры на Пенсильванском вокзале.

Холера? Похоже, это плохо, но…

– А я здесь при чем? Выйду через несколько минут.

– Проблема в том, что Ричард с пистолетом внизу – и отказывается впускать в дом двадцать с лишним человек, которые вернулись с вокзала. Думаю, он кого-нибудь застрелит.

Лорен резко выпрямилась. Я закрыл глаза и сделал глубокий вдох.

Господь меня ненавидит.

– Ладно, – ответил я срывающимся голосом. – Сейчас выйду.

– Закончим позже? – сказал я Лорен, вылезая из ванны.

Она кивнула, а затем выключила музыку и тоже вылезла.

– Я с тобой.

Я позволил себе еще секунду понаслаждаться видом ее обнаженного влажного тела.

– Не забудь надеть маску.

17-й день 8 января

– Как ты себя чувствуешь?

– Голова кружится, – ответил Чак, – а в общем, хорошо. По-прежнему уверен, что обществу нужны преступники?

Я рассмеялся.

– Теперь уже не особенно.

Три дня проведя в забытьи, Чак пришел в сознание и теперь много разговаривал, играл с Элларозой и Люком.

Пока он выздоравливал, мы не сообщали ему новости. Чак говорил, что чувствует боль и слабость, но я надеялся, что они не связаны с той болезнью, которую подхватили другие жильцы нашего дома.

– Так что я пропустил?

Сьюзи с Элларозой на коленях сидела на кровати позади Чака и поглаживала ему спину. Рядом с ней была Лорен, а Люк, разумеется, носился по комнате.

– Все как обычно – чума, мор, война и упадок западной цивилизации, но у меня все под контролем.

Вчерашний вечер оказался сюрреалистическим кошмаром: сначала пар, свечи и Барри Уайт, затем страшилка про зомби-апокалипсис – темный холл, подсвеченный налобными фонарями, вопли и проклятия, размахивание оружием и толпа грязных, оборванных людей, которые стучали по стеклу, умоляя, чтобы их впустили.

К счастью, когда я открыл дверь, мозги никому не съели.

Однако кое в чем Ричард был прав.

Если они были на Пенсильванском вокзале, где началась холера, то, впуская их в дом, мы подвергаем опасности всех остальных. С другой стороны, оставить людей на морозе означало подписать им смертный приговор.

В конце концов, я убедил Ричарда в том, что их нужно посадить в карантин на первом этаже на два дня – срок, который гораздо больше инкубационного периода при холере. Я проверил его в приложении, посвященном заразным болезням.

Мы снова надели маски и резиновые перчатки; спустили вниз керосиновый обогреватель и изолировали прибывших в большом офисе на первом этаже. Когда я заглянул к ним сегодня утром, все жаловались на тошноту и боль – однако то же испытывали и остальные на нашем этаже. Это было похоже не на симптомы холеры, а скорее на признаки простуды – или гриппа.

Я объяснил ситуацию Чаку.

– Ты хорошо все проветрил? – спросил он, качая головой. – Ты ведь смешиваешь дизель с керосином, чтобы топлива хватило надолго, так?