Хотя нам было не до шуток.
Мы дошли до парковки.
– Вот она, – радостно сказал Чак, указывая вверх, на свою машину.
Я впервые за много дней видел его таким возбужденным.
По Вестсайдскому шоссе из центра с грохотом проехала армейская колонна. Если раньше присутствие военных успокаивало, то теперь начинало злить.
По сети расходились слухи о том, что авиация доставляет припасы, однако я уже ни во что не верил.
Я поднял глаза на пикап Чака. Теперь такая высота – примерно пятьдесят футов – оказалась нам на пользу: с машин на нижних уровнях сняли аккумуляторы и вообще все мало-мальски полезное, а фургон еще выглядел целым.
– Думаешь, удастся подцепить к нему лебедку?
Перед машиной находилась платформа рекламного щита, прикрепленного к зданию.
– Твоя лебедка рассчитана на двадцать тысяч фунтов, так?
– У троса диаметром полдюйма предел прочности – двадцать пять тысяч фунтов. С моей малышки я снял все лишнее, чтобы улучшить расход топлива, – заметил Чак, считая в уме, – но все равно вместе с защитой днища она должна весить тысяч семь.
– Рискованное дело.
В нашей компании был только один инженер – я, и, по моим подсчетам, стаскивая машину с этажа, мы уменьшим размах колебаний, если будем подтягивать ее на лебедке.
– Значит, Винс согласился стать ковбоем на этом родео? – спросил Чак, качая головой, когда мы проходили под щитом.
Для успешного осуществления операции было бы лучше, если бы лебедкой управляли из машины. Мы могли бы запустить лебедку и оставить так, без водителя, однако возникал риск, что она сломается. Лично я бы не рискнул, однако Винс больше доверял моим расчетам, чем я сам.
– Согласился – в обмен на то, что мы доставим его к родителям, которые живут рядом с Манассасом. А мы все равно едем примерно в ту же сторону.
Не отрывая взгляда от машины, Чак стал составлять план.
– Сегодня снова пойдешь за продуктами, а я начну паковать все снаряжение, которое мы сможем унести.
Я вытащил смартфон. Мы до сих пор были в сети – даже здесь. Винс уже работал на новом ноутбуке, однако тысячи утраченных фотографий возместить было невозможно.
Я как раз начал писать Винсу, когда рядом с его именем появился значок входящего сообщения.
– Нам понадобится много воды, – продолжал Чак, – и…
– Завтра утром с обращением к народу выступит президент, – сказал я, читая с экрана телефона. – Обращение будут передавать по всем радиостанциям. Нам объяснят, что происходит.
Чак медленно выдохнул.
– Наконец-то.
Я убрал телефон.
– Если эта штука с пикапом не сработает, угоним что-нибудь с улицы. Нужно выбираться отсюда.
– Конечно, нужно, но самый верный вариант добраться до Шенандоа – поехать на моей малышке.
Над головами раздался низкий гул, и мы отошли от парковки, чтобы взглянуть на небо. Шум постепенно нарастал, и в конце концов перед нами возник военный самолет, летящий над верхушками зданий. Из грузового люка выпал большой поддон, над ним раскрылся парашют.
– Припасы сбрасывают! – закричал Чак и поспешил по снегу в сторону Девятой авеню.
За углом нас встретила сюрреалистическая картина – длинная череда ящиков, медленно спускающихся на парашютах. Вдали гудели десятки самолетов, разбрасывавших груз в разных частях города.
Я завороженно следил за ними.
– Не знаю, радоваться или бояться…
Один ящик рухнул рядом на снег недалеко от нас, и откуда ни возьмись к нему побежали десятки людей.
– Идем, – кивнул мне Чак, – посмотрим, чем там можно поживиться.
И побежал к толпе, размахивая винтовкой.
Покачав головой, я последовал за ним.
20-й день
