оставалось совсем недолго, ладья уже миновала все пороги, и теперь можно было просто наслаждаться свежим воздухом да мерным ходом судна.
Три дня назад, когда ладья еще шла по просторам царства Тридевятого, на нее пытались напасть лихие люди. Они махали с берега руками и угрожали взять ладью на следующем пороге, грозили грозным именем Кудеяра, но Афанасий пустил стрелу, ранив одного из разбойников, и остальные с проклятиями отступили. У порога, как и ожидалось, стояла стража, и разбойники подступиться не решились.
Бывало, что и не так спокойно обходилось. Прошлой весной лихие люди тихо подошли к ладье ночью на плотах и, взобравшись на борт, попытались вырезать всю команду. Спасла бдительность поставленного на охрану морехода: он быстро поднял всех, и с разбойниками схватились на палубе уже во всеоружии. Одного новгородца из своей команды Афанасий тогда потерял. Умные разбойники старались обходить стороной ладьи со стягами Великого Новгорода: эти купцы славились нравом лихим и основательным, взять груз у новгородца было непросто. Однако лихие, бесстрашные и рисковые разбойники, те, кому сам черт не брат, никак не переводились. Долго такие не жили – Афанасий сам положил конец не одной такой ватаге. Сколько их на корм рыбам пошло в реках русских да морях заморских, уж и не сосчитаешь…
От размышлений его отвлек впередсмотрящий, который сидел на рее с парусом, возле самой мачты:
– Новгород!
Крик разбудил спящих и привлек внимание остальных. Команда засуетилась, засновала по ладье, готовя ее к входу в порт и разгрузке. Вскоре показался и сам Великий Новгород: белые стены крепости, большой порт, вечно снующие купцы и мастеровые. Новгород соперничал с самим Киевом за право называться первым городом на Руси, тут располагалась столица Тридесятого царства. Терем княгини Василисы стоял на холме, чуть в стороне.
Афанасий оглядывал причалы: сейчас почти все они были заняты. Он отметил добротную ладью своего старого друга, купца Глеба, но основное внимание привлекало, конечно, огромное красное судно «Морская царевна». Каждый в Новгороде знал, что это ладья самого Садко. Давно ли Садко был бедным гусляром да потешал на пирах и ярмарках люд честной – а теперь первый купец новгородский, десяток ладей у него, одна другой краше… А это кто там на причале стоит, неужели он сам?
Человек в красном богатом кафтане обернулся и помахал рукой проходящей мимо ладье Афанасия, приветствуя собрата-купца. Афанасий приветственно махнул в ответ. Садко хоть и стал богат как царь морской, а никогда не зазнавался, даже потешать простой люд игрой на гуслях не перестал.
Причалили благополучно. Меха не разгружали – их лучше варягам продать или Белому королевству. В Новгороде у Афанасия только одно дело: отвезти Василисе Премудрой птицу Гамаюн. Двое дюжих молодцов из команды вытащили из трюма клетку и, занавесив ее тканью, чтобы не привлекать лишнего внимания, понесли на руках. Впереди шел сам Афанасий, указывая дорогу да смотря по сторонам. У самого края пирса он снова столкнулся с Садко: тот пришел поприветствовать его лично.
– Здравствуй, Афанасий, – радушно приветствовал его Садко, обнимая купца как дорогого друга. Для Афанасия это стало неожиданностью: он, конечно, был знаком с Садко, но шапочно; да и кто он, мелкий купец с одной ладьей, рядом с самим Садко, купцом из купцов, богачом из богачей?
– И тебе здравствовать, – ответил Афанасий, внимание более удачливого собрата было ему приятно.
– Слыхал я, торговля твоя успешно идет, – Садко заливисто засмеялся, – чую, скоро обойдешь меня, а?
Афанасий мельком кинул взгляд: уж не глумится ли над ним Садко? Но тот, похоже, никаких тайных мыслей не держал, а был приветлив абсолютно искренне.
– Не жалуюсь, идут дела помаленьку, – осторожно ответил Афанасий, пытаясь понять, куда Садко клонит.
– Это хорошо, – удовлетворенно кивнул головой тот и перешел к делу: – Слушай, у меня тут намечается затея одна, нужны мне проверенные люди с командой надежной да крепкой. Я слыхал, ты как раз из таких.
«Ага, вот и то, ради чего весь разговор и затевается», – понял Афанасий.
– А что за дело?
– Дело, сразу скажу, опасное, но выполнимое, уж поверь мне – я сам в первых рядах иду со всеми своими кораблями.
«Интересно», – подумал Афанасий, но вслух ответил:
– Так что за дело?
– Прости, Афанасий, пока сказать не могу, – Садко смущенно развел руками и обезоруживающе улыбнулся, – боюсь спугнуть удачу. Я сейчас присматриваюсь к тем, с кем можно на такое пойти, а тут как раз твоя ладья вошла в порт.
– Если дело будет стоящее, то я, конечно, с тобой пойду, – ответил Афанасий, немного подумав. Удачливость Садко давно вошла в легенды: все, кто с ним ходил, всегда довольны оставались, а потерь у него в предприятиях никогда не было. А что подробностей не хочет раскрывать, так это в купеческом деле привычно – а ну как кто быстрей подсуетится?
– Замечательно, Афанасий, рад был повидать, – снова радушно ответил Садко, – надеюсь, скоро сработаем вместе.
– Меха к варягам завезу – и буду готов.
– Домовенку сдай, а прибыль упущенную я тебе возмещу, не изволь сомневаться. – Садко окинул взглядом ладью Афанасия и добавил: – Двести золотников.
Цена была хорошая. Домовенком в Новгороде называли владельца меховых палат. Был он маленький и шумный, за что и получил свое прозвище, но
