– Дайте свечки, пожалуйста.
– Выбирайте – по двадцать, тридцать пять или дороже?
Я купила три самые дорогие, не взяла сдачу и направилась в глубь церкви. Расставила свечки у образов. Постояла и посмотрела на иконы. Теперь я и сама не понимала, чего хотела от этого посещения. Надеялась на озарение? Ждала, что откроется истина, придет понимание, что со мной происходит?
Но ничего такого, разумеется, не случилось. Я вообще не ощущала здесь присутствия бога, какой-то святости или еще чего-то возвышенного. Обычное помещение, где на стенах висят красивые картинки, а сквозь аромат воска и ладана пробивается свежий запах краски. Да и прилавки эти…
Ненамоленное место, всплыло в памяти. А может, бог просто не захотел показать мне своего присутствия. С чего бы? Всю жизнь я о нем не вспоминала, а тут вдруг решила, что он явит себя по первому зову.
Так или иначе, зря пришла.
Из-за алтаря вышел священник в нарядном золотистом облачении. Он тоже был молодой, под стать церкви. Быстро зашагал к выходу, и из-под подола выглядывали белые кроссовки. Я развернулась и пошла следом.
Священник стоял на крыльце и беседовал с молодой парой. Судя по обрывкам фраз, речь шла о крещении младенца. Я начала спускаться по лестнице и вдруг споткнулась от неожиданности.
Что-то щелкнуло в моей голове, и я вспомнила то, что упускала из виду. Теперь я точно знала, что меня беспокоило. Вот тебе и озарение.
Я сбежала со ступенек, пытаясь привести мысли в порядок. Надо тщательно все обдумать, понять, действительно ли все это имеет важное значение.
Азалия знала, что дядя Альберт умер, хотя никак не могла этого знать! Вот что крутилось у меня в голове.
Когда Зоя Васильевна позвонила сообщить о его смерти, мачеха нежилась в ванной. Звонок был на городской телефон, но подслушать по параллельному аппарату она не могла. Душевая кабина телефоном не оснащена, переносных трубок в квартире нет. Телефонной розетки в ванной комнате – тоже. Выходит, возможность, что Азалия взяла стационарный аппарат и подключила там, исключалась.
Выйдя, она вскоре отправилась на работу. Я о смерти дяди Альберта с ней не говорила. Общих знакомых у Азалии и Асадова не было. Поэтому о его смерти ей никто сообщить не мог. Если и существовала такая вероятность, она была микроскопической. Вряд ли ее стоило принимать во внимание. Итак, знать она не могла.
И тем не менее знала!
Знала и встретила меня вопросом, как прошли похороны. А если вспомнить, что однажды пообещала, мол, дядя Алик пожалеет о своей болтливости…
Но ведь никакого отношения к смерти Асадова Азалия иметь не могла: он умер от сердечного приступа, это подтвердили врачи.
Все произошло так же, как с папой.
Бессмыслица, бред. Погруженная в свои мысли, я быстро шла мимо блочных пятиэтажек к своей машине. Что это за пустырь? Откуда он здесь взялся? Вроде бы раньше его не было. Или был? Нет, точно не было!
Я помнила, как проходила мимо дома, на углу которого располагалась парикмахерская с гигантскими ножницами на вывеске. Чуть поодаль возвышались несколько девятиэтажек. Я шла мимо детского садика и симпатичного двухэтажного здания из красного кирпича. Пересекла маленький парк с игровой площадкой для малышей – горки, лесенки и качели из разноцветного пластика – и оказалась возле церкви.
Но сейчас пейзаж был иным. Задумавшись, я не замечала ничего вокруг, а теперь изумленно озиралась по сторонам. Куда я умудрилась забрести? Пустырь окружали покосившиеся деревянные строения. Не то сараи, не то бараки. Пространство между ними поросло бурьяном. Двери многих построек сорваны с петель, окна выбиты. Всюду валялись железки, полусгнившие доски, автомобильные шины. Людей видно не было.
Неужели заблудилась? Но ведь шла по прямой, никуда не сворачивала. Да и не могло здесь быть ничего такого! За последние годы город изменился, превратился в миллионный современный мегаполис. Его активно застраивали жилыми небоскребами, офисными центрами, отелями, спортивными и торговыми комплексами. Прокладывали новые дороги и двухуровневые автострады. Прорыли метро, перечеркнули реку и озера новыми мостами. Институт, где я работала, находился близко к центру Казани, здесь не могли оставить такую безобразную язву!
Я сделала несколько шагов и остановилась. Нет, туда не пойду. Пустырь и эти домишки выглядели довольно зловеще. Лучше повернуть назад и спросить у кого-нибудь дорогу.
Повернула назад и обомлела. Дома исчезли! Не было ни детского садика, ни парка. Теперь передо мной зиял провалом огромный котлован, на другом берегу которого возвышался реденький лесок.
Как я сюда попала? И куда – «сюда»? Я прикрыла глаза и попыталась успокоиться. Тихо, тихо. Главное, не нервничать. Это одно из видений: раньше мерещились чудовища, теперь – незнакомое место. На самом деле я стою где-нибудь в парке, возле горок с качелями, и пугаю своим диким видом малышей и мамочек.
Но успокоиться не удавалось. Что, если на этот раз мне не удастся выбраться? Так и придется блуждать в этом непонятном мире и неизвестно кто будет бродить рядом?
