Дартун захохотал, потом отправил в рот последний кусок галеты. Смахнул с фулиджинового плаща крошки, не переставая обдумывать свое положение. Воздух был тих, но чем дальше они забирались на север, тем стремительнее холодало, хотя для них это не имело большого значения: самая слабая из их реликвий прекрасно справлялась с колебаниями температуры. Дартун купил собачью упряжку и что-то вроде саней с парусами у одного нечистоплотного торговца на южном берегу Й’ирена, куда добрался по воздуху с помощью своих драгоценных реликвий, – дальше не получалось.
Прошлой ночью ему снилась смерть – по крайней мере, он так думал. В его сне солнце из красного стало серым и мутным, пока не погасло совсем, и улицы какого-то города вокруг него, может быть Виллджамура, погрузились во тьму. Зажглись бесконечные ряды фонарей, и со всех сторон к нему потянулись окоченевшие руки. Тут он проснулся и, как не раз уже бывало раньше, ощутил свою глубокую связь с миром, чувствуя, что и тот тоже близок к концу.
Выше по берегу завыли собаки.
В компании Верэйн и двух своих доверенных адептов, Тоди и Туунга, Дартун шел на северо-восток Бореальского архипелага, прорываясь сквозь поля ледяных торосов, насколько хватало сил. Опасное путешествие, полное рискованных моментов. Тоди был молод, светловолос и непоседлив, ему не терпелось делать дело, что доказывало его преданность. Туунг, напротив, был пожилым лысоватым коротышкой, достаточно повидавшим на своем веку, чтобы стать циничным и завести обыкновение дважды подумать, прежде чем что-то сделать; выражением лица он неизменно напоминал рассерженную черепаху. Однако коренастость обоих и нечто общее в характерах заставляло Дартуна предположить, что они могли быть отцом и сыном.
Продолжать путь можно было лишь на санях, поскольку у него не осталось реликвий, обеспечивавших передвижение. Последнюю он потратил на то, чтобы попасть из Виллджамура на Й’ирен, сэкономив таким образом на путешествии, которое остальные должны были проделать с немертвыми. Но это означало, что он больше не может просто перелететь с одного края острова на другой, а должен ехать на собаках как всякий обычный, непосвященный человек.
– ?Дело серьезное, – продолжало докладывать изображение на снегу, то становясь четким, то снова расплываясь, так что голос как будто раздваивался. – Она обвиняет вас в нарушении древних законов, запрещающих использование даунирских технологий во враждебных целях. Цитировала нам тут из сводов старых правил, да так злобно, чуть с катушек не сорвалась, но мы были осторожны.
– ?Ничего страшного, – проворчал Дартун. – Завидует, и все, вреда от нее не будет.
– ?Сэр, – возразил образ, – Гунтару грозят пытки, возможно даже смерть. Теперь они знают, что вы поднимаете мертвых. Она хочет объединить против нас все секты. Если это случится, нас всех поубивают. Что нам делать?
Он ждал чего-то подобного, догадывался, что Папус поведет себя так, будто она и есть мерило моральных устоев всего архипелага. И лениво подивился, как она узнала про оживление трупов. Тех, чья трансформация так и осталась незавершенной, он просто отпустил. Возможно, не самое мудрое из его решений, но ему не хватало духу их убить, ведь они были почти живыми. Одна беда с этими немертвыми – их разные стадии разложения так непредсказуемы! Но даже те, с кем он потерпел неудачу, отражали его великую цель – создание идеальных неумирающих мужчин и женщин.
Из которых будет состоять его личная армия. Его персональная охрана.
– ?Сидите тихо и смотрите, что будет, – вздохнул Дартун. – Пусть Папус сделает первый ход, если сможет. Она не много выгадает от этого.
– ?И еще кое-что, годхи, – продолжал образ сквозь треск помех. – Тут был некий Рандур Эстеву, сказал, что собрал деньги. Полагаю, это какое-то ваше частное дело.
– ?Да-да… – Озабоченный своими мыслями, Дартун почти забыл юношу, который просил его найти способ помочь его матери выжить.
– ?Так вот, он… хочет знать, когда можно заплатить… – Изображение замигало, голос исказился, потом снова стал узнаваемым.
– ?Ты сказал, он хочет знать, когда можно расплатиться?
– ?Да, – подтвердило изображение.
– ?Ясно. Значит, сначала найдите кого-нибудь, кто сможет войти в мои личные покои.
Затем Дартун проинструктировал его, как собрать определенные реликвии таким образом, чтобы он даже издалека смог заставить даунирские технологии работать по своему желанию. Ирония положения состояла в том, что запустить механизм, продлевающий жизнь, было совсем несложно, просто никто, кроме него, не знал, как именно это делается, а он, сколько себя помнил, держал это знание в секрете. Поэтому ни один адепт, действуя по его инструкциям, не мог догадаться, что именно он делает. И хотя его метод оказался не столь совершенным, как он считал раньше, однако продлить жизнь бедной бабе он все же сможет.
– ?Если он придет, – продолжил Дартун, – скажи ему, что процесс будет готов к запуску дней через десять. А с остальными членами ордена, которые должны доставить мне немертвых, проблем, как я понимаю, нет?
– ?Нет, все идет по вашему плану.
– ?Очень хорошо. – Дартун подвигал руками, и проекция образа из медной тарелки исчезла, а в воздухе повисла абсолютная тишина.
Почему-то ему было не по себе, – наверное, предчувствие скорого достижения цели, к которой он так долго стремился, заставляло его нервничать. А еще его мучило подозрение, что в конце пути его худшие опасения подтвердятся: вечной жизни нет, как бы он ни старался ее изобрести.
Тинеаг’л – шахтерский остров к северу от Й’ирена, где находящиеся близко к поверхности залежи рудных ископаемых силами
