другое: сможет ли он, Джерид, это предотвратить?
Раздались шаги – кто-то приближался к нему по стене: следователь Фулкром. Ветер, налетевший из тундры, ударил ему в лицо и точно вывел его из состояния оцепенения. Несмотря на толстую румелью шкуру, он вздрогнул и плотнее запахнулся в плащ.
– ?Джерид, в последние дни вы сами на себя не похожи, я уже начал тревожиться за вас.
В современном Виллджамуре не принято было выражать такую заботу о других, тем более среди румелей, но Джерид знал, что этому коллеге можно доверять. И потому он пустился в подробный рассказ обо всем, что произошло с ним в последнее время. Он говорил о Тристе и Туе, об убийствах советников и о том, как эти убийства связаны с заговором с целью ликвидации беженцев. За всем этим стояла тайная секта овинистов.
Это явно была их вина.
– ?Джерид, это ужасно, – сказал Фулкром, помолчав недолго. – Но кто возглавляет овинистов в Совете?
– ?Уртика, – прямо ответил Джерид.
– ?Канцлер Уртика? – Фулкром был потрясен.
– ?Проститутка уверяет, что он как-то связан с этим делом. Удивительно, чего только мужчина не сболтнет женщине в постели, получив от нее то, что хотел.
– ?Я мало что об этом знаю, – признался Фулкром.
Джерид фыркнул от смеха:
– ?В общем, что-то должно случиться очень скоро, только я не знаю когда. Может быть, что-нибудь уже происходит.
– ?Поверить не могу, что у нас коррупция на таком высоком уровне, – заметил Фулкром. – Просто зло берет, как подумаешь, что за этих людей голосовали наши граждане.
– ?Совет давно уже только притворяется, будто право голоса дает людям возможность реально влиять на дела в городе, а сам контролирует все средства информации – это ведь они заразили всех страхом перед несчастными беженцами. И что это, по-вашему, демократия? В жизни не поверю. Зато при такой организации овинистам раздолье. Но хуже всего то, что этот культ сумел привлечь на свою сторону много могущественных людей. Даже среди инквизиторов наверняка найдутся их последователи.
– ?Вы в самом деле думаете, что начальство – я имею в виду наше, инквизиторское, – уже знает об этом? Я про беженцев?
– ?Все возможно. Но я-то совсем не хочу, чтобы тысячи ни в чем не повинных мужчин, женщин и детей расстались с жизнью из-за политических махинаций моей империи. Пусть она, по крайней мере, не прикрывается тем, что делает это ради моего блага. Нам надо показать, что мы хорошие люди.
Ему хотелось думать, что в мире существуют еще абсолютные ценности и что правители Виллджамура не погрязли в моральном нигилизме. Что нужно делать добро, стремиться к добру, а зла следует избегать. Это казалось Джериду естественным законом жизни, без которого нельзя существовать.
Следователю надо верить в закон, это помогает в работе.
– ?Что же мы можем сделать? – Фулкром положил обе руки на край стены и тоже стал смотреть на лагерь у ее подножия. – Если такое творится на самом верху… Нас никто не поддержит.
– ?Вполне вероятно. Но может быть, ты знаешь еще кого-то, кому можно доверять?
– ?Разумеется, – кивнул Фулкром. – В инквизиции есть хорошие парни. Если на то пошло, то у меня и среди стражи контакты найдутся.
– ?Вот и хорошо. Я позабочусь об оружии. А ты пока попроси всех достойных доверия знакомых в инквизиции – пусть они проследят, не начнутся ли где необычные перемещения людей. Чтобы перевести такую толпу народу из-под стен города куда-то еще, придется немало потрудиться, и это не может пройти незамеченным. Закон действительно на нашей стороне, так что, если кто-нибудь обнаружит, чем мы занимаемся, нас не так просто будет остановить.
– ?Если только убить, – заметил Фулкром.
– ?Вот именно. Если только убить.
– ?И все же, пока мы не узнаем, как именно Уртика собирался уничтожить всех этих людей, нам будет трудно расстроить его планы. Как можно убить столько народу, чтобы никто не узнал об этом?
Джерид умолк, задумавшись над этим вопросом, но так никакого ответа и не нашел.
Давненько уже Джериду не доводилось принимать участия в вооруженном выступлении, да еще в таком серьезном. В последний раз он стрелял из арбалета еще до рождения Джохинна, когда брали подпольную сеть коррумпированных гвардейцев, которые похищали в Кейвсайде хорошеньких девушек и продавали их в наложницы богатым землевладельцам с окраин империи.
Но теперь им противостояла не кучка ренегатов, а могущественный канцлер. Уртика явно обезумел от жажды власти и готов был на все для удовлетворения своих сумасшедших амбиций. Понятно, что, с его точки зрения, устранение беженцев – дело едва ли не богоугодное, ведь тем самым он уменьшит нагрузку на систему жизнеобеспечения города и предотвратит недовольство населения. Чтобы Уртика и впредь мог спокойно занимать свое кресло, беженцы должны были умереть.
