танцевать с большей свободой, леди Невилл подумала, что она похожа на лодку, идущую под парусом по тихому вечернему морю.
До леди Невилл донеслись обрывки спора между рассерженной леди Торранс и графиней делла Кандини:
– Мне все равно, Смерть она или не Смерть, я говорю только, что она ничуть не старше меня, иначе и быть не может!
– Глупости, – отвечала графиня, никогда не позволявшая себе проявить великодушие по отношению к какой бы то ни было женщине. – Ей лет двадцать восемь, если не тридцать. А это ее подвенечное платье – оно и вовсе ни на что не похоже!
– Кошмар, – сказала женщина, приглашенная на бал в качестве официальной любовницы капитана Компсона. – Безвкусица. Хотя, конечно, от Смерти хорошего вкуса ждать не приходится.
У леди Торранс сделалось такое лицо, словно она вот-вот расплачется.
«Ревнуют, – сказала самой себе леди Невилл. – Как странно. А я вот к ней совсем не ревную, ни капельки. И ничуть ее не боюсь».
Она очень гордилась собой.
И тут музыканты умолкли – так же непрошено, как заиграли, – и начали складывать инструменты. В наступившей внезапно пронзительной тишине Смерть оторвалась от капитана Компсона и, подбежав к одному из высоких окон, двумя руками раздернула шторы.
– Смотрите! – сказала она, не повернувшись к гостям. – Идите сюда, посмотрите. Ночь кончается.
Летнее небо еще оставалось темным, и горизонт на востоке казался совсем ненамного светлее его, но звезды погасли и стали уже различимы растущие близ дома деревья.
Смерть прижала к стеклу лицо и тихо, так что прочие гости с трудом ее расслышали, произнесла:
– Пора.
– Нет, – сказала леди Невилл и не сразу поняла, что говорит не кто-то иной, как она. – Останьтесь еще ненадолго. Мы устроили этот бал в вашу честь. Прошу вас, останьтесь.
Смерть протянула к ней руки, и леди Невилл, приблизившись, взяла их в свои.
– Я чудесно провела время, – сказала Смерть. – Вам, наверное, трудно представить, что чувствуешь, когда тебя приглашают на такой бал, – вы ведь всю жизнь ходите на них или сами их задаете. Для вас они все одинаковы, не то что для меня. Вы понимаете?
Леди Невилл молча кивнула.
– Я запомню эту ночь навсегда, – сказала Смерть.
– Останьтесь, – сказал капитан Компсон. – Побудьте с нами еще немного.
Он положил руку ей на плечо, и она улыбнулась и прижалась к его ладони щекой.
– Милый капитан Компсон, – сказала она. – Мой первый настоящий кавалер. Вы от меня еще не устали?
– Ничуть, – ответил он. – Прошу вас, останьтесь.
– Останьтесь, – сказал Лоримонд, который, казалось, тоже хотел коснуться ее. – Останьтесь. Мне хочется побеседовать с вами. Хочется как следует вас разглядеть. Если вы останетесь, я приглашу вас на танец.
– Сколько у меня поклонников, – дивясь, промолвила Смерть. Она протянула к Лоримонду руку, но поэт отпрянул и сразу покраснел от стыда. – Воин и поэт. Как хорошо быть женщиной. Но почему же вы оба раньше не поговорили со мной? Теперь уже слишком поздно. Мне пора уходить.
– Пожалуйста, останьтесь, – прошептала леди Торранс. Для пущей храбрости она цеплялась за руку мужа. – Вы кажетесь нам такой прекрасной, нам обоим.
– Милосердная леди Торранс, – ласково произнесла девушка.
Она вновь повернулась к окну, чуть коснулась его, и окно распахнулось. Прохладный рассветный ветер ворвался в бальный зал, свежий после дождя, но уже слегка отдающий запахом лондонских улиц, над которыми пролетел. Гости услышали пение птиц и странное, саднящее слух ржание лошадей, на которых приехала Смерть.
– Вы хотите, чтобы я осталась? – спросила она.
Она обратила вопрос не к леди Невилл, не к капитану Компсону, не к кому-то из своих обожателей, но к графине делла Кандини, стоявшей несколько в отдалении, прижимая к груди букет и что-то раздраженно напевая себе под нос.
Вот уж кому ничуть не хотелось, чтобы Смерть осталась с ними, однако из опасения внушить прочим женщинам мысль, что она завидует ей, завидует ее красоте, графиня ответила:
– Да. Конечно, хочу.
– Ах, – сказала Смерть. Теперь она говорила тихо, почти шептала. – А вы, – спросила она еще одну женщину. – Вы тоже хотите этого? Вы хотите, чтобы я стала одной из ваших подруг?
– Да, – ответила женщина, – и потому, что вы прекрасны, и потому, что вы истинная леди.
– И вы? – спросила Смерть одного из мужчин.
– И вы? – спросила она еще одну женщину.
