ирландского терьера с благородной родословной и красивым сложным именем — Оппи Солви. Казалось бы, теперь они станут абсолютно счастливыми, но случилось нечто необъяснимое. Андрея будто подменили. Он сделался неразговорчивым и подозрительным. Тяжелый взгляд, устремленный исподлобья на Милу, пугал ее. Муж с каждым днем возвращался домой все позднее и позднее.
— Андрей, — пробовала разговаривать с ним Мила, — скажи у тебя неприятности на работе?
— При чем здесь работа? — раздраженно отвечал муж. — Настроение плохое!
— Постоянно?! Ты так изменился за последнее время!
— По-моему, ты придираешься! — Едва сдерживаясь, он с открытой неприязнью взглянул на жену.
— У тебя кто-то есть?
Тихий вопрос Милы окончательно вывел его из себя.
— Какая глупость! — взорвался Андрей. — Ничего более умного ты предположить не могла?!
— А что мне остается думать?!
Зазвонил телефон. Мила, сидевшая рядом, поспешно схватила трубку:
— Алло, я слушаю, говорите! Не молчите!
Муж напряженно замер.
На другом конце провода приятный женский голос произнес:
— Позовите, пожалуйста, Андрея!
— Простите, с кем я разговариваю?
— С его знакомой.
— Чудесно!
— Вы, наверное, сестра?
— Это он вам так сказал?! — горько усмехнулась Мила. — Нет, девушка! Я его жена.
В ответ раздались короткие гудки.
Мила, полными слез глазами, посмотрела на пунцового Андрея.
— Недоразумение какое-то… Звонила сотрудница…
— Сотрудница?!
Муж махнул рукой и отвернулся.
— Впрочем, все равно, считай как хочешь!
Опять раздался звонок. На этот раз подошел сам Андрей. Неожиданно его голос сделался мягким и ласковым.
— Да, мамочка, я. Хорошо. Нет, ничего не случилось. Чем вы там занимаетесь? Надо же! Лисонька, сама?! Умница девочка…
Не в силах больше слушать воркование мужа, Мила, задыхаясь от обиды, выскочила на улицу. Она остановилась у подъезда и поднесла дрожащие руки к лицу. «Что же делать? Что теперь делать?» Спасительная мысль о матери заставила ее побежать к перекрестку, чтобы поймать такси.
Надежда с тревогой следила за расстроенной дочерью, нервозно глотающей горячий чай.
— Милочка, смотри не обожгись!
— Что?
— Не обожгись!
Мила машинально кивнула.
— Мам, ты представляешь, он даже не захотел отпираться! Ему было все равно! Он больше меня не любит!
— Почему не любит? — в душе соглашаясь с дочерью, попробовала возразить Надежда. — Не знаю, смогу ли я этим утешить, но есть у меня одно предположение.
— Какое? — Мила превратилась в слух.
— Думаю, здесь замешана магия.
— Полная чушь! Кому, по-твоему, понадобилось колдовать? Любовнице? У них и так идиллия! — с отчаянием констатировала дочь.
— Да ты не кипятись, выслушай сначала! Незадолго до Рождества я видела сон. Такой ясный, будто все происходило наяву.
В круге свечей, в профиль ко мне, стояла твоя бабушка. Очень строгая, даже, я бы сказала, недовольная. Она спросила:
— Ты любишь свою дочь?
Я удивилась:
— Конечно, люблю!
— Если любишь, то должна ей помочь!
— Как? — опешила я.
