Еще чернела непроглядная ночь, когда в сон Антонины ворвался резкий металлический звук будильника. Заботливая хозяйка уже растопила печь и поставила чайник.
— Не стоило вам беспокоиться, тетя Валя, я бы сама!
— Это тебе не в городе, вот пообвыкнешься у нас, тогда уж сама. А пока я тебе помогу. У меня младшенький, твой ровесник, тоже мается один, без материнской помощи, так мне в удовольствие за тобой поухаживать.
— Спасибо вам!
— На здоровье! Я тебе у умывальника чистое полотенце повесила. Тонечка, ты вчера в беретике была…
— Да, а что?
— Не годится он для здешних мест! И ботиночки твои придется заменить валенками.
Антонина поморщилась, представив себя в них деревенской бабищей. Хозяйка заметила ее гримасу и усмехнулась: девчонка еще совсем, щеголиха!
— Пока я тебе свой платок дам, а потом сама купишь, и валенки тоже, — настаивала на своем тетя Валя.
Девушка недовольно сдвинула брови, взгляд сделался колючим и злым. Посмотрев исподлобья на женщину, едва сдерживаясь, чтобы не надерзить, она отчеканила:
— Я сама разберусь, когда и что мне надеть! «Этого еще не хватало, — мысленно возмутилась Антонина, — дома меня допекали родители, а здесь совершенно посторонняя тетка норовит мной руководить!»
Хозяйка обиженно взглянула на строптивую постоялицу.
— Дело твое. — Пожав плечами, женщина ушла к себе в комнату.
Первый рабочий день начался с неприятностей. Распахнув входную дверь, девушка с трудом смогла ее закрыть. Ледяной ветер ударил ей в лицо, обжигая кожу, задувая в открытые уши. Одна рука Антонины оказалась занятой сумкой с книгами, другой она пыталась удержать берет. Метель занесла дорогу, ведущую к школе. Ноги утопали в глубоком снегу, делавшем каждый шаг мучительно тяжелым, к тому же снег попадал за края коротких ботиков и образовывал мокрую кашу. При виде школьного здания девушка по-настоящему обрадовалась. По сути, оно было обыкновенной деревенской избой, только двухэтажной, просторной, с большой русской печью. Войдя в школу, Антонина сразу натолкнулась на Екатерину Семеновну.
— Ну, как ты? Добралась, бедняжка? — сочувственно спросила директриса. — Не повезло тебе с погодой в первый день! Да ты, никак, лицо себе обморозила и уши! — Женщина всплеснула руками. — Разве можно у нас без платка выходить! Ах, Валентина, Валентина! Недосмотрела! А на ногах что? Так, быстро ко мне! Растираться, переодеваться и надевать запасные валенки!
Сил сопротивляться у Антонины больше не оставалось, к тому же уши ломило страшной болью, а в ботинках противно чавкала снежная жижа. Екатерина Семеновна проводила девушку в учительскую, комнату на первом этаже. Подведя ее к одному из столов, она пояснила:
— Вот твое место. Вещи можешь оставлять в шкафу, а у входа находится вешалка. Если возникнут вопросы, не стесняйся, задавай.
После оказания «скорой помощи» директриса предложила новой учительнице познакомиться с учениками.
— А какие классы я буду вести? — поинтересовалась Тоня.
— Первый и второй, по сменам. Ты извини, что сразу нагружаю! Учителей катастрофически не хватает! Это счастье, что тебя прислали! Наша Марина совсем замучилась! Представляешь, четыре класса на одного человека!
— Марина учительница в начальной школе?
— Да, почти твоя ровесница, чуть постарше, ей двадцать четыре. Надеюсь, вы с ней подружитесь. А еще в школьной библиотеке работает Шурочка, тоже твоих лет, невеста Ивана.
— Какого Ивана?
— Как «какого»? Который тебя подвозил, шофера нашего. Забыла?
— Понятно, — задумчиво протянула Тоня. Новость оказалась не из приятных. «Вот тихушник, — подумала она, — обо всем рассказал, а о невесте забыл!»
Екатерина Семеновна заметила перемену в настроении Антонины.
— Эх, Ванька, Ванька! Шельмец! Скрыл, значит?! Они с Шурочкой с самого детства вместе. Сначала просто дружили, а потом… Какая же я сплетница! — с досадой прервала саму себя Екатерина Семеновна. — Давай лучше о классах поговорим, познакомлю с ребятами. Они у нас славные, обязательно тебе понравятся! Если иногда и пошалят, то совсем немного.
Прошел месяц. Жизнь входила в свою колею. Тонины ученики оказались действительно милыми, неизбалованными детьми. Сложные пятидесятые годы заставили их рано повзрослеть. Вечно усталые матери, оставшиеся вдовами, разрывались между домом и работой. Недетские обязанности, легшие на хрупкие плечи восьмилетних ребятишек, превратили их в «маленьких взрослых». На уроках утомленные малыши нередко засыпали, что ужасно раздражало Антонину. Испуганно вздрагивая от ее злых окриков, они широко раскрывали глаза и не понимали обращенных к ним вопросов. Дети страдали от поразительной холодности новой учительницы. На переменах они не окружали ее щебечущей стайкой, как Марину. Екатерина Семеновна, замечая это, не