– Чтоб люди не замечали, – договорил Михаил, – понял-понял. Азазель, меня все еще раскачивает… Сейчас упаду…
– Так ты на полу!
– Все равно… свалюсь…
Несколько минут он лежал без сил, прислушиваясь, как из тела медленно уходит боль, наконец перед глазами появились солдатские ботинки Азазеля.
– Как ты? – донесся его полный сочувствия голос.
Он поднял голову, Азазель нависает над ним, как хевронская скала. Протянутая рука спустилась с высоты, но Михаил едва нащупал его пальцы.
Азазель легко вздернул его на ноги, придержал, не давая упасть.
– Сейчас соберешься, – сказал он. – Этого гада ты здорово завалил!.. Все. Миссия завершена.
– А как же…
– Проход открыт, – заверил Азазель, – осталось только протянуть руку.
Михаил проговорил с трудом:
– А что насчет… мир погибнет… если я не…
Азазель вздохнул, развел руками:
– Да знаешь ли… очень уж удобный был момент.
Михаил ощутил, как перед глазами все поплыло, смутно услышал, как страшно закричал Азазель, но увидел только, как вокруг кипит раскаленная лава, из разломов в земле, что выглядят как открытые раны, выплескивается жаркая кровь жидкого металла, выстреливаются камни и, с силой ударившись о такой же каменный свод, с грохотом обрушиваются обратно.
С ними падают и глыбы, которые удается таким образом расшатать в своде, а затем и выбить. Сильный запах серы и горящих камней мутит сознание, но в какие-то моменты казался даже приятным, он сосредоточился на этом ощущении, а вслед за запахом стал казаться не таким отвратительным и громким грохот, а раскаленный металл, что перекатывается волнами через его тело, оказывается, совсем не сжигает.
Он тряхнул головой, что-то не так, а издали, словно из другой вселенной, донесся встревоженный голос:
– Михаил… очнись… ты должен прийти в себя… Давай-давай, иначе там и останешься…
Он чувствовал, что лежит на мягком, тело охватил озноб, перед глазами отвратительно холодное небо, похожее на выдолбленный в глыбе льда купол, но чьи-то ладони на плечах теплые, а голос сказал прямо в ухо:
– Давай же!.. Мы здесь!.. Теперь победи и себя, ты же сильнейший из всех архангелов…
«Это обо мне, – мелькнула мысль, – или не обо мне?»
И, словно это потащило цепь ассоциаций, разом всплыла вся картина смертельной схватки, он вздрогнул и открыл глаза, хотя они и были открыты, но только теперь открыл и увидел высокий каменный свод исполинской пещеры, смутно удивился, что тот был незрим раньше, а ожидалось, что увидит небо с одинокой овечкой облачка, черную холмистую землю до самого горизонта и стоящего перед его распростертым телом Азазеля с озабоченным лицом.
– Фух, – донесся вздох облегчения, – ты приходишь в себя… Лежи-лежи!..
Он повернул голову, Азазель растянул рот в улыбке, но глаза оставались очень серьезными.
– Что… слу… чи… лось? – проговорил Михаил с трудом.
Он чувствовал, что слова даются с огромным трудом, Азазель тут же выставил ладони.
– Тихо-тихо. Тебя снова качнуло, но ты удержался!.. Молодец. Лежи спокойно, а то натворишь неизвестно что и все испортишь. Ты победил, это главное.
– Но… почему…
Азазель сказал ласково:
– У тебя была только одна возможность… ты вернулся в свое тело, а инстинкты этого человеческого тела помогли тебе сохранить рассудок и не дать свихнуться…
Он говорил и говорил что-то успокаивающее. Михаил в самом деле старался не двигаться, чувствуя, как во всем теле что-то происходит, но мир перестал казаться таким отвратительно и пугающе ледяным, а когда он попытался заговорить, голос прозвучал почти как и раньше:
– А как… теперь?
– Теперь, – сказал Азазель быстро, – можешь пользоваться чудовищной силой Кезима без всяких всплесков!..
Михаил прошептал тревожно:
– Я чувствую в себе эту мрачную тяжесть…
– Контролируй себя, – сказал Азазель настойчиво. Михаилу почудились в голосе Азазеля нотки страха. – Ты все такой же, посмотри в зеркало!.. Ладно, потом посмотришь. Не волнуйся, Синильда ничего не заметит.
Он проговорил, прислушиваясь к своему дергающемуся голосу:
