– Выполню ваши приказы, – ответил он так же ровно и почти равнодушно.
– Хорошо, – ответил Михаил и добавил неожиданно даже для себя: – ты хороший солдат.
Бианакит промолчал, а Михаил ощутил некоторое неудобство, словно сам в чем-то принизил свой статус, заговорив с простым солдатом, хотя именно он и должен, а простому не по рангу заговаривать со старшими первым.
Ехали довольно долго, после МКАДа еще десятка два километров по Симферопольскому шоссе, а потом поворот мимо таблички с названием места, которое Михаил прочесть не успел, дальше Азазель гнал, то ныряя в лес, то проскакивая по краям гигантских карьеров, наполненных до краев густой вязкой тьмой, наконец свернул к огромному и широкому дереву, где и остановил под широкой кроной, словно укрывал на случай дождя.
– А вот отсюда пешком, – сказал он с сожалением. – К счастью, у сатанистов нелюбовь к технике, иначе бы нас давно засекли.
Бианакит открыл багажник и с вопросом в глазах повернулся к Азазелю.
– Разбирайте рюкзаки, – велел тот. – Там запасные обоймы. Несколько гранат, пара мин, еще всякое полезное…
Бианакит заглянул во все три, выбрал один по себе, остальные два забросили на плечи Азазель и Михаил.
– Теперь перебежками, – велел Азазель, – но отставать не советую! Бианакит, прикрываешь наши спины.
Он пошел впереди, и хотя пригибался и вроде бы скрадывался, однако Михаилу приходилось то и дело переходить на бег, чтобы не потеряться в густой ночи, где нет иного света, чем от звезды и полускрытой луны.
Бианакит, как и велел ему Азазель, двигается десятка на два шагов сзади, прикрывая им обоим тылы.
– Ночь, – сказал Михаил с отвращением, – как же вы, создания Тьмы, обожаете отсутствие Божественного света! И как хорошо, что после ночи приходит Божественный рассвет…
– Ты просто чудо, – пробормотал Азазель, он как вперился в темноту впереди черными, как хаос, глазами, так ни разу и не повернулся. – Идеальный образец имперской пропаганды. И сам попугай-пропагандист…
– Почему попугай? – спросил Михаил рассерженно.
– Повторяешь, – пояснил Азазель, – не понимая смысла. Я, как и ты, был создан Творцом на второй день творения, хотя ты, правда, на третий…
– Я тоже на второй, – напомнил Михаил, – у тебя что, память отшибло?
– Нет, – сообщил Азазель с чувством превосходства, – но вдруг хотя бы так запомнишь, что оба созданы в огне Первого дня Творения. Хоть и на второй день, это чтобы никто не мог сказать, что ангелы что-то подсказывали Творцу в деле сотворения мира! Только я продолжал развиваться, а ты нет… Мы с тобой как две церкви, католическая и православная. Хотя я больше на протестанта смахиваю.
– Да уж, – буркнул Михаил, – протестовать проще, чем работать или служить во благо.
Азазель сказал тихонько:
– Да уж, заработались, буржуи. Ничего, мы наш, мы новый мир построим! Кто был ничем, тот станет всем… Это мы первые сказали! А потом и на земле услыхали, откликнулись… Ага, вот и ворота, что не парадные, но вполне рабочие…
Михаил долго ничего не мог рассмотреть в темном лесу, деревья густые и неухоженные, хотя Москва рядом, много рухнувших на землю и гниющих стволов, слабый свет падает только с неба, где блестит отраженным светом огрызок луны да еще несколько десятков звезд, что освещают только себя.
Столбов с мощными лампами здесь нет, не сразу рассмотрел, что впереди не сгусток мрака, а небольшой холм, а когда подошел ближе, узрел массивную дверь из погрызенного ржавчиной металла. По обе стороны массивные плиты серого камня, на обеих по пятиконечной звезде, что означает власть дьявола, а над входом еще одна гранитная плита с полустертыми значками.
Азазель посветил фонариком, покачал головой.
– Кто знает, как войти в это вросшее в землю сооружение?.. Вот и хорошо, что не знаете… А кто знал, тех уже нет.
Он выудил длинный ключ на штыре толщиной с указательный палец, Михаил и Бианакит молча ждали, пока вставлял поочередно в три скважины, поворачивал то в одну сторону, то в другую. Наконец с силой толкнул дверь, и та со скрипом нехотя отодвинулась.
– Нет-нет, – сказал Азазель, – Бианакит, соблюдаем походный порядок. Все так же прикрываешь тыл.
Глава 14
Бианакит кивнул, Азазель нагнул голову и первым вошел в темный ход, подсвечивая дорогу фонариком.
Михаил шагнул следом, Бианакита не услышал, тот умеет двигаться профессионально бесшумно, а впереди в круг прыгающего света попал начертанный на стене красным треугольник, а в нем толстая пятнистая змея с бычьей головой.
– Интересно, – пробормотал Азазель, – что это за хрень…
Михаил сказал с издевкой:
– Тебе лучше знать вашу символику.
– Те демоны, – сообщил Азазель холодновато, – кто разбирается в символике, по таким местам не ходят.
