– Аристократы?
– Типа того. А в твоем замшелом мире?
Михаил посмотрел на него исподлобья:
– Сам знаешь.
– Что, с тех времен, – спросил Азазель с насмешкой, – ничего не изменилось?
Михаил с гордым видом покачал головой:
– Мы не меняем принципы.
Азазель посмотрел через его голову на остановившегося в трех шагах позади Бианакита:
– А ты знаешь, что это?
Тот ответил ровно и без всяких эмоций:
– Да.
– Ого! Сталкивался?
– Дважды, – ответил Бианакит. – Это означает «Мы Видим Все», а второй «Мы Уже Идем».
– Ого, – повторил Азазель, – звучит угрожающе.
– Куда церковь смотрела, – прошипел Михаил. – Этому капищу не меньше пары сот лет!
Азазель ответил покровительственным голосом, который особенно бесил Михаила:
– Пара лет, не больше. А то и год. Плиты изготовлены в мастерской Тищенко, хороший мастер на все руки. Натуральный песчаник, не пенопласт, а поверхность из гранитной крошки на суперклее, так дешевле. Само капище забабахали за полчаса, даже не подгоняя строительную технику, просто наняли таджиков побольше и умело подобрали материалы.
– Поверить трудно…
– Мода на старину, – сообщил Азазель, – чем старины в обществе меньше, тем самые слабые из людишек цепляются за нее сильнее. А поверхность всех материалов состарена нарочито, это нетрудно. Могу дать адреса фирм, где старят поддельные картины, монеты, якобы найденные в раскопках мечи и доспехи…
– Заткнись, – прошипел Михаил, – а то я первым убью тебя, а потом разнесу это дьявольское капище!
– А-а, не ндравится?
– Это тебе должно нравится, – сказал Михаил зло.
Азазель усмехнулся, сказал с бодростью в голосе:
– Не отставай, Мишка. Получай удовольствие по полной!
Он уверенно пошел, почти побежал вперед, Михаил вынужденно ринулся следом, прыгая через валуны, тоже старые с виду, обросшие мхом, но после слов Азазеля не доверяет даже им – вдруг изготовлены в той же мастерской Тищенко.
Внезапно навстречу подул пронизывающий ветер, некоторое время пришлось пригибаться и закрывать лицо локтем. Проще бы ладонью, но в ней пистолет, а палец на спусковом крючке, ветер тоже может быть для того, чтобы ослабить готовность к быстрой схватке…
Ветер стих так же мгновенно, как и возник, и не понять, ворвался через какую-то дыру в своде или же это некая защитная и предостерегающая магия.
Азазель впереди остановился, вскинул руку. Михаил и Бианакит замерли на месте. Азазель прислушался, сказал негромко, но с заметным отвращением:
– Что они делают, что делают… Черная месса?.. Это уже не Хеллоуин, это сатанисты…
– Азазель? – спросил шепотом Михаил.
– Мы не полиция, – ответил так же тихо Азазель, – а возмущенное население, что отстаивает демократические права на тоталитарное управление! Помните, народу заповедями позволено больше… Мы сейчас возмущающийся народ, потому убивайте всех, Господь разберется, кто не прав, а кто совсем не прав. Невиновный сюда не придет даже смотреть, здесь одни участники.
Михаил сам чувствовал праведный гнев, эти мерзавцы попирают все то, что лучшие люди выстрадали и защищали в великих испытаниях тысячи лет, а эти недоумки, слетевшиеся на легкую и крутую развлекуху, еще не понимают, что рушат основы цивилизации, основанную на заповедях, данных Господом.
Он вытащил и приготовил к бою второй пистолет. Судя по голосам, дальше за поворотом большая пещера, а в ней поют и молятся Тьме десятки человек.
Азазель, что двигается, как огромное привидение, легко и бесшумно, проговорил на ходу:
– Знакомая музыка… Кто узнает?
Михаил промолчал, Бианакит сказал за спиной едва слышно:
