Азазель окинул соратников быстрым взглядом. Михаил напуган, но сосредоточен, Бианакит отошел в сторону и прижался спиной к стене, вдвинувшись в нишу. Лицо по-прежнему бесстрастное, словно в самом деле грубо и по-мужски небрежно высечено из гранита. Солдат делает то, что положено, ибо, если бы страх спасал, зайцы стали бы бессмертными раньше всех трансгуманистов.
– Это он, – сказал Азазель и, вздохнув, добавил: – Ну… последний бой!
Грохот шагов нарастал, Михаил держал автомат на изготовку, готовый стрелять моментально, как только демон появится из тоннеля. Азазель присел и чуть раздвинул руки, словно готовится схватиться врукопашную.
Михаил вздрогнул, из пещеры вышел и разогнулся во весь исполинский рост обнаженный до пояса языческий бог, что-то вроде Аполлона, такими нечестивые эллины изображали своих кумиров. Прекрасный торс с широкими и выпуклыми пластинами мускулов, широкие мускулистые плечи, красивая посадка головы, рельефный, в пластинках мышц живот, лицо смуглое, глаза большие, красивые, с длинными ресницами, короткая бородка, а из курчавых волос торчат два небольших рога, но Михаил не мог оторвать взгляд от третьего, что красиво блестит серебром и торчит прямо надо лбом.
Вокруг всех трех рогов красуется корона из чистого серебра, сам Леонард выглядит прекрасным и величественным, а то, что ниже пояса весь в густой шерсти и стоит на копытах, не слишком портит впечатление, для язычников смесь с животным не важна, у них все боги с животными совокуплялись так же просто, как и с людьми.
Азазель сказал быстро:
– Леонард!.. Никто из нас не против шабашей, где ты царь и бог. Подросткам и не отягощенным интеллектом взрослым нужны казино, ночные клубы и черные мессы, это же так по-бунтарски и против законов!.. Им нужно давать выход… и общество дает! Но когда казино начинают усиливаться, их закрывают!..
Леонард посмотрел на него свысока, на красивом лице отразилась задумчивость.
– Азазель, – проговорил он приятным бархатным голосом, – тебя трудно понять. Эти люди сами жаждут тьмы. Мы лишь идем навстречу.
– Люди всегда склонны к тьме, – крикнул Азазель. – Но человек поднимается с постели, зажигает свет и начинает работать!.. Нельзя все время бунтовать!.. Иначе мир рухнет!
На лице Леонарда появилась доброжелательная улыбка:
– Азазель… Только не говори, что тебе хочется зажечь свет и начать работать.
Азазель сказал со злостью:
– Нет, конечно! Никому трудиться не хочется. Но все работают, потому что надо. А кто слишком уж уговаривает бросить работу и только развлекаться… тех изымаем, чтобы других не портили.
Леонард покачал головой:
– Азазель… эти праздники плоти идут из тьмы веков. Я всегда их вел и всегда буду. И ничто не остановит…
– Ошибаешься, – сказал Азазель. – Новый мир, новые правила!.. Мишка, заряжай!
Михаил не понял, при чем тут «заряжай», если полные обоймы, и даже патрон в патроннике, но сбоку прогремели частые выстрелы со стороны Бианакита, и он сам тоже выпустил длинную очередь, держа в прицеле мушки голову Леонарда.
Звякнула и закрутилась на рогах серебряная корона. Пистолет Бианакита бабахнул громче, и корона слетела, с силой ударившись о стену, уже измятая и потерявшая форму.
Леонард взревел, лицо стало багровым и страшным, глаза засверкали оранжевым огнем, а грудь с треском раздулась. Михаил дернулся, когда кожа демона стал красной, как раскаленный металл, и от нее пошел жар.
– Ничто не изменилось, – прорычал Леонард почти нечленораздельно. – И не изменится!
Азазель присел на корточки и, перекосившись, зачем-то поливал Леонарда из пистолета-пулемета снизу.
Бианакит отшвырнул пистолет и ринулся на Леонарда с десантным ножом в руке. Тот с диким ревом пытался поддеть на рога, однако то ли шкура у Бианакита непробиваемая, то ли сам из камня, но его лишь швырнуло о стену, а там вскочил и ринулся на противника с таким напором, что Леонард хоть и не отступил, но остановился, окружив себя темным облаком нечистой магии, наносил короткие, но сильные удары в голову Бианакита, а тот старался уклониться, сам прыгал из стороны в сторону с ножом в руке, угрожая ударом.
Михаил заорал злобно:
– Да что ты за тварь…
Он расстрелял всю обойму, но демон, в прошлом языческий бог, даже не обратил внимания. Азазель вытащил из сумки тяжелое ружье с коротким стволом, прицелился в спину Леонарду.
– Ничего не изменится, говоришь?
Выстрел грохнул неожиданно громко, Азазель отшатнулся, едва удержав оружие. Темное дуло вспыхнуло, как при электросварке, Леонард выгнулся в спине, резко обернулся, на исказившемся лице отразились боль и ярость.
Михаил едва разобрал слова в его зверином рыке:
