– Понял, – ответил Михаил пристыженно. – Козел ты хермонский… не мог не ткнуть лицом в… очевидное.
– А знаешь как приятно? – похвастал Азазель. – Вроде и ничего доблестного в обмане такого простака, а все равно приятно!
Некоторое время молча бежали по тоннелю. Михаил пару раз оглянулся, не слыша Бианакита, но тот издали показал знаками, что прикрывает отход, все в порядке, это и есть боевой порядок.
Впереди тоннель пересекает другой, еще более грязный и мрачный. Михаил ждал, что Азазель круто свернет и помчится со всех ног, однако тот встал за выступом стены и наконец-то вытащил оба пистолета. Бианакит догнал и встал за углом напротив.
– У выходов нас ждут, – напомнил Михаил. – А вдруг и у твоего четвертого?
– Хочешь сказать, нехорошо людей заставлять ждать?
– Я просто предупредил, – отгрызнулся Михаил.
– Хороший ты, – сказал Азазель, – такой заботливый… На раз-два давай?
Пригнувшись, считать не стал, а высунулся из-за края и трижды быстро выстрелил. В ответ донесся крик боли, прогрохотали две очереди из автоматов.
Пули, как понял Михаил, пронеслись на высоте головы и грудной клетки Азазеля, если бы тот выдвинулся во весь рост.
– Минус двое, – сказал Азазель горделиво. – Поскачем дальше.
Михаил побежал следом, крикнул:
– У выходов ждут!
– Эти догонят раньше, – напомнил Азазель, не сбавляя бега. – Не отставай, черепаха! И не бодай в спину. И пятки не оттопчи, я нежный, а мозоли еще никто не отменял… хотя у меня их пока нет…
– Вперед смотри, – напомнил Михаил.
Азазель тут же оглянулся и с блестящими от возбуждения глазами прокричал ликующе:
– Здорово?.. Вот это жизнь!..
Михаил простонал, задыхаясь:
– Чего?
– Надо радоваться жизни, – крикнул Азазель. – А ты, как интеллигент какой, вечно ноешь. Смотри, как здорово!.. Они же хотели нас убить!.. А мы сами их убили во имя здоровой и радостной жизни. Разве не щасте?
– Да пошел ты, – сказал Михаил хрипло. – Вряд ли Господь хотел, чтобы люди убивали друг друга.
– А если без вариантов? – спросил Азазель. – Это же здоровая конкуренция, так необходимая современному развивающемуся обществу! Люди должны жить на пределе усилий, только тогда прогресс, развитие, повышение уровня культуры и технического ускорения, чего все жаждут и боятся до свинячьего писка, ибо жизнь – это борьба двух противоположностей как в здоровом, а то и здоровенном браке.
Михаил оглянулся:
– Нас догоняют!
– Это эхо, – сказал Азазель, но прислушался, кивнул. – Вообще-то да, а еще с обеих сторон заходят…
– Тогда быстрее вперед!
– Там тоже засада, – сообщил Азазель с подъемом. – Но ты не паникуй, не паникуй. Ты же сейчас человек, вот и веди себя как человек!
– А они не паникуют?
– Еще как, – ответил Азазель, – но мужчины стараются паникерства не показывать, а вот демократы… ну, сейчас демократия снова выходит из моды, хотя их фильмы я пока что люблю.
Он выдвинулся вперед, Михаил видел, как вслушивался и всматривался в полутемные проходы. Все трое, включая Бианакита, могут за сотни шагов уловить дыхание затаившихся людей и услышать запах их пота, но только Азазель с его опытом жизни здесь точно скажет, кто ринется в схватку, кто предпочтет стрелять из засады, а кто запаникует при виде грозных противников.
Он нервно сглотнул слюну, грозными и противниками они не смотрятся, собрался и ждал, что скажет Азазель.
Командир отряда преследователей показался в проходе на стыке двух тоннелей, автомат в руках готов к стрельбе, за ним еще двое на полусогнутых, смотрят в стороны.
– Доложить! – рявкнул командир.
Судя по его виду, слушает, что рассказывают по передатчику, вставленному в левое ухо. Его подчиненные слегка выдвинулись вперед, прикрывая старшего.
– Пусть идут, – шепнул Азазель.
– Прямо к нам?
– Не видишь, попрут налево.
