Михаил сказал с презрением:
– Ну да, у бандитов тоже своя жесткая структура.
– А как иначе? – спросил Азазель в изумлении. – Любое государство начиналось с шайки бандитов, что облагала покоренных крестьян оброком. Это в традициях всех демократий.
Бианакита высадили у ближайшей станции метрополитена, у исполнительного демона автомобиля все еще нет, но он не ропщет, начальству виднее, что ему положено, а с чем лучше подождать.
Михаил посмотрел ему вслед, вздохнул:
– Он хорош.
– Да, – согласился Азазель. – Молчит, не выкобенивается.
– Хочешь сказать, не выкозливается?.. Не думаешь заняться его обустройством?
– А что, неловко помнить, что соратник ночует в подворотнях?
Михаил промолчал, против сказать нечего, а хвалить демона как-то недостойно, Азазель дальше не заговаривал, пока ехали к дому, а там так же молча поднялись в его квартиру.
Пылесос суетится уже у порога, Сири явно наябедничала, что идут пыльные и грязные. Михаила обдул струями теплого воздуха с ног до головы, особенно тщательно почистил обувь. Азазель прошел мимо молча. Михаил посмотрел вслед с подозрением, у Азазеля все блестит, сам будто только из салона, это нечестно, но какая честность со стороны демона?
Сири не только приготовила прекрасный сытный обед прямо к их приезду, раз уж к завтраку опоздали, но и вывела на экран сводку всех важных новостей, отсортировав от неважных и второстепенных, даже если правительство и считает их важными, но здесь рулит господин и повелитель сагиб Азазель, весь мир должен считаться только с его вкусами, а пока их свято блюдет она, Сири, на которой он обещал жениться, хотя эту нехитрую шуточку используют все семьсот миллионов пользователей Сири.
Азазель, глядя на богатый обед, довольно потер ладони.
– Когда вижу вот такое, душа радуется…
– А у тебя она есть? – полюбопытствовал Михаил.
– Не было, – согласился Азазель, – но за годы жизни среди людей, мне кажется, я ее приобрел.
Михаил пробормотал:
– Значит, Творец нас не забывает…
Азазель сказал со вздохом:
– Хоть и не люблю о таком даже вспоминать, но даже бескрайний Ацилут как крохотное маковое зернышко, в самом Творце, а в нем, как матрешки, Йецир, Брия и совсем крохотнейшая Асия, которую люди называют вселенной. Подумать только, все эти бескрайние миры созданы только для Асии!..
Михаил сказал со вздохом:
– Это выше моего понимания. Потому даже не допытываюсь.
– Но люди допытываются, – сказал Азазель со странной усмешкой. – Более того, когда-то допытаются.
– Ты с ума сошел!
– Поживи здесь еще, – посоветовал Азазель доброжелательно. – Хотя нет, тебе не стоит. Кто-то должен оставаться образцом несгибаемости.
Он разделся до майки, демонстрируя прекрасное сложение с сухими выпуклыми мышцами, вытащил из печки приготовленные к их приходу прикрытые фольгою блюда, завтрак по переменчивым советам диетологов снова должен быть самым калорийным, а ужин отдать врагу, но кто хороший ужин отдаст, да еще и врагу?.. К тому же и врагов уже перебили.
Азазель взял нож и вилку, спросил вроде бы невзначай:
– Что с Синильдой?
Михаил сказал с неловкостью:
– Как-то неловко все… Она же все это делает за плату. Нехорошо как-то.
– Ты чего? – спросил Азазель в недопонимании. – А раньше ты так не говорил.
– То было раньше, – ответил Михаил с трудом. – Сам не понимаю, что со мной, но сейчас я не могу вот так…
Азазель подумал, предположил с сомнением:
– А вдруг она сама на тебя запала? Хотя ты и жутко скучный зануда, на тебя стоит посмотреть, и сразу молоко киснет, но с виду настоящий полковник!.. Это раньше женщины гонялись за умными или состоятельными мужчинами, а сейчас присматриваются к красавчикам. А ты как бы весьма. Ты точно не латентный?
Михаил молча вонзил нож в коричневую тушку птицы с блестящей коркой, та сладко захрустела, и, придерживая вилкой, отпанахал себе большой кусок, жадно вдыхая горячий дурманящий аромат.
