раз вел себя странно. Тогда ему удалось объясниться, но что, если он соврал? И Дрэвис не подставлял его. Тогда вообще ничего не ясно – что за фарс?!
Не хотелось, чтобы меня снова поймала стража на проникновении в чужой дом, так что я поспешила смешаться с толпой и добраться до «Ведьмы в шоколаде». Немного трясло, и поднявшееся было настроение летело в пропасть.
– Крин! – позвала я, едва переступила порог лавки.
– Дейзи? Это ты?
– В смысле? А кто еще?
– Сюда залез какой-то парень. Открыл дверь отмычкой, осмотрелся, потом чего-то испугался и быстро свалил. По виду – обычный воришка, но я все равно за тебя испугался. У тебя все хорошо?
– Нет. Уиллторн снова сбежал, и на этот раз очень странно.
Я пересказала Крину все подробности вечера. И сама поражалась тому, как все до жути неправдоподобно и глупо.
– Что ж, похоже, это и впрямь была иллюзия.
– Но зачем?
– Зачем как раз таки не вопрос – чтобы не было свидетелей. Если бы Уиллторн привел тебя в реальный ресторан, была бы куча свидетелей. Лавку в это время грабят, а так тебя никто не видел. Ты, конечно, сваливаешь все на дружка, но тот отнекивается – мол, я ее приятелю не понравился, он со мной строго поговорил, и я к ней больше не лез. А так тебя довольно мягко увели отсюда, да и сама иллюзия была безопасной. Он ведь направлял тебя, да? Куда садиться, где встать, на что смотреть. Он силен.
Я поежилась при мысли, что сидела на крыше заброшенного здания со странным магом. Быстро налила себе чаю и достала огромный кекс с джемом – заедать переживания. Ох, точно после этой работы прибавлю пару размеров.
– Остается вопрос, зачем кому-то грабить сладкую лавку. Шоколад у нас, конечно, хороший, но не настолько же, чтобы идти под статью.
– Фолкриты богаты. – Крин пожал плечами. – Может, злоумышленники верили, что и в лавке куча наличности. Уиллторн вполне может быть аферистом, поддерживающим образ серьезного дельца.
Я вдруг вспомнила, что, прежде чем выставить меня на улицу, он смотрел на карманные часы. И теперь мне казалось, что вряд ли там показывалось время.
– Странно все это. И жутко. Я как подумаю, что он меня целовал, а я в это время сидела… даже не знаю где. Дрожь берет.
– Расскажи Марку, – посоветовал Крин. – Он следователь.
– Он сразу сольет Дрэвису, – покачала я головой. – А еще будет задавать вопросы. Откуда я знаю, что в лавку забрались?
– Не будешь говорить. Просто перескажешь свое свидание.
– Тогда это свинство. Марк будет рыть носом землю, а до истинного мотива может и не докопаться.
– Все равно расскажи. Они ведь подозревали, что Уиллторн не так прост – вот и дай им подтверждение! Кексик, эти ребята не всегда вызывают у меня симпатию, но они совершенно точно не желают тебе зла и защитят. Что бы Уиллторн не замышлял. И я напоминаю, что сегодняшнего воришку что-то или кто-то спугнул. А если он вернется?
– Да хватит меня пугать!
Аж кекс комом встал. Дурацкий день! Не зря с утра котелок раскалывался.
Но Крин смотрел с таким выражением… как у заботливой, но строгой бабушки. Ему очень не хватало для полноты образа седого пучка на голове, клубка со спицами в руках и очков на носу. Пришлось сдаться:
– Расскажу я, расскажу!
Я так привыкла к тому, что братья ходят в лавку, как к себе домой, что, услышав гостя, была совершенно уверена – это или Марк, или Дрэвис. И каково же было мое удивление, когда вместо Фолкритов я увидела сестру.
Сегодня Сара была в красном. Удивительно яркое длинное платье мягко облегало ее силуэт, делая девушку похожей на куклу. На лице у нее, казалось, косметики было столько, что возникали обоснованные сомнения – Сарино ли это выражение лица или нарисованное. Почти дружелюбное, кстати, выражение.
– Чем могу помочь? – поинтересовалась я.
– Я на досуге перечитывала решение суда по нашему с тобой делу и знаешь, что обнаружила?
– Незнакомые слова?
– Для тебя – вполне может быть. Извинения, сестричка. Суд постановил принести мне извинения, а я что-то ничего подобного не слышала. Давай-ка обсудим, когда и как ты передо мной будешь извиняться.
– Да прямо сейчас. Извини, Сара, я была идиоткой. В следующий раз надо не оставлять свидетелей и прятать тело.
– Нет, мне не нравится такое извинение. – Сара сморщила носик. – Я думаю, ты это сделаешь на нашей с Дрэвом свадьбе.
