Детрано пробормотал проклятие, но его заглушило журчание фонтана.
– Ладно, – произнес он наконец. – Я напрягу своих информаторов. Но это может затянуться. День, два, три… На это время вам необходимо где-то спрятаться. Может, ты решишься отдать Хольбранвера во дворец под охрану моей стражи? У меня есть двадцать человек. Башня моя выдержит атаку целой армии.
– Да ты шутишь, граф. Кто бы ни желал его смерти, обитает он во дворце. Не прячут ягненка в яме с волками.
Детрано подкрутил в задумчивости усы.
– Понимаю, понимаю. Ты уверен, что те… волки… не знают о тебе?
– Трое, которых я повстречал, не скажут уже ничего. Хольбранвера я вел к себе под покровом ночи. Была там еще одна персона. Не знаю, связана ли она с нападавшими… Мы виделись мельком, и я сомневаюсь, чтобы она меня опознала.
– Это хорошо. Оставайся с Хольбранвером в своей норе на Аламинхо. И носа наружу не кажите. Особенно он. Я пришлю доверенного человека, как только что-нибудь узнаю.
И’Барратора кивнул и встал с лавки. Приподнял шляпу жестом, в котором было столько же уважения, сколько и скрытой иронии. Уже собирался исчезнуть, когда Детрано сказал:
– Погоди. Не знаю, имеет ли это какое-то отношение к Хольбранверу, но… Случайности, как ты понимаешь, происходят не так часто, как могло бы показаться обычным людям.
Граф помолчал, подбирая необходимые слова.
– Говори же! – поторопил его И’Барратора.
– В городе сейчас наш общий знакомый, этот проклятый изгнанник Черный Князь. По сведениям моих людей, он прибыл всего лишь позавчера, а уже нынче искал в нескольких тавернах наемников. Собрал группку из пяти-шести неплохих рубак. Из них наиболее хорош Гонза Седой. Не знаю, для собственной ли безопасности или он что-то задумал, но…
– Задумал. Гонзе Седому не платят за то, чтобы он исполнял роль охранника. Но я не думаю, что это имеет отношение ко мне и Хольбранверу.
– Ты уверен? Такие совпадения бывают нечасто. Два дня назад Черный Князь прибыл в город. Два дня назад у Хольбранвера похитили дочь. Подумай об этом.
Фехтовальщик не хотел признаваться графу, что ему известна истинная причина визита Князя. Поэтому он сказал:
– Благодарю за предупреждение. Но если бы мне позволили назвать виновных, я искал бы их, скорее, в Базилике Световступления.
– Андреос – страшный враг. На твоем месте я лучше считал бы, что это кто-то из грандов.
– Время покажет, – ответил И’Барратора, приподнял шляпу снова и исчез.
Детрано подождал миг-другой, греясь в лучах солнца, а когда удостоверился, что И’Барраторы уже нет в саду, поспешил в свой кабинет. Он должен был отослать кое-какие известия.
Арахон И’Барратора был уже на полпути к дому, на укрытом плетеными крышами рынке неподалеку от Площадей Шести Родов, когда дошло до него, чего может хотеть Черный Князь и зачем ему наемники. Тогда он пустился бегом в сторону квартала Альхера Маар, где в одном из узких переулков находилась неприметная печатня Эльхандро Камины.
ХІІ
Серива – этот странный жаркий город, где свет резче, а тени гуще и опасней, чем где бы то ни было в мире, – научила Хольбранвера трем вещам. Во-первых, нет ничего более хрупкого, чем честь вастилийца. И что всякий из них будет эту честь яростно защищать, ибо здесь даже женщины и дети – фехтовальщики получше, чем он.
Во-вторых, ночью надо затыкать уши, поскольку после заката улицы Серивы превращаются в шумный ад.
В-третьих, никто не любит пришельцев. Оттого приходится рассчитывать только на себя.
Хотя фехтовальщик, спасший ему жизнь на Монастырском взгорье, выглядел человеком, достойным доверия, Хольбранвер не желал ставить все на одну карту. Знал: чтобы отыскать Саннэ, придется использовать все возможные способы. Правда, за свою самонадеянность он едва не заплатил жизнью, однако он утешал себя тем, что если бы ему пришлось дважды на протяжении двух дней оказаться перед лицом смерти, это противоречило бы всем законам статистики. А значит, наука на его стороне.
Надобно было принимать во внимание и тот факт, что Хольбранвера изрядно подводило брюхо. Несколько кусков сухого хлеба и мисочка похлебки, принесенные ему ужасной женщиной с бородавкой на лице, не могли насытить человека столь великого разума (и не меньшего брюха).
Потому около полудня, когда был он уже уверен, что И’Барратора ушел далеко и нескоро вернется, Хольбранвер обмыл лицо в миске с несвежей водою, оправил одежду, расчесал волосы, в которых бледный цвет вовсю соревновался с сединой и залысинами, поправил за пазухой свой бесценный тенеграф, открыл дверь и остановился в ослепляющем свете серивского дня.
С первым препятствием он столкнулся сразу за порогом.
Он уже и позабыл, что из комнаты вели узенькие деревянные ступени. Прожаренное солнцем, исхлестанное солеными ветрами дерево сбрасывало,
