– Эта древность что, ещё работает? – вырвалось у меня.
– Эта, как ты выразился, «древность» – стратегический канал военной и гражданской связи. Спутники, знаешь ли, легко уничтожить[69]…
– Легко? Что, правда?
– Это же открытая информация, в любой книге про современное оружие можно прочесть, – в свою очередь удивилась Анна.
– Никогда не интересовался, – честно признался я. Мне за глаза хватало и того объёма специальной информации по оружию, тактике и прочим сопутствующим дисциплинам, что на меня валом валился по работе, когда тут успевать ещё для общего развития читать? Неудивительно, что у меня до сих пор есть пробелы в том, что «все знают»…
– Если начнутся военные действия, первое, что будет сделано – попытка уничтожения спутниковой группировки противника. У космических войск в месяц до восьми запусков средств оперативной ПКО[70] бывает. Потому все крупные учения идут в условиях, когда средства глобальной навигации недоступны или поступающие данные намеренно искажены.
То есть устроенный отказ навигационных систем на части территории Монголии – это даже не диверсия заговорщиков? Весело, блин. Так, стоп…
– Ретрансляционная башня, раз она стратегический объект, должна охраняться. – Со скрипом, но наконец-то перестал тупить я. – Нас же не пропустят просто так – без оповещения руководства. Или?..
– Не волнуйся, Егор, все учтено. – Анна попыталась мне мило улыбнуться, но получилось скорее вымученно. Мы все устали, а принцесса, в отличие от остальных, себе даже краткого отдыха не позволила. – Прорываться на территорию не потребуется. Тем более что гражданские каналы все равно отключены, а в том, что по военным сообщение дойдет куда надо, с учетом начавшегося восстания, есть некоторые сомнения.
– И что делать?
– Как я и сказала, у меня есть план. Попытайтесь пока привести Жаргал в чувство – нам так или иначе скоро придется покинуть катер. Топлива на сорок минут полного хода.
…башню радиорелейной станции мы увидели через полчаса.
34
На обнаруженную башню радиорелейной станции я поглядел сильно издалека – пока Анна по широкой дуге проводила «автобус»… мимо. В какой-то момент катер заложил поворот в противоположную сторону, и ретрансляционная станция быстро пропала за ходовыми роторами. Ещё через десять минут двигатели, пару раз «чихнув», замолчали – топливо в ёмких, но далеко не бездонных баках СВП кончилось. Приехали. Вот только – куда?
– Выходите.
Жаргал пришлось поддерживать с двух сторон, помогая спуститься по трапу. Разбудить мы с Мамедовой её всё-таки смогли, но состояние у нашей одноклассницы явно было не сильно адекватное: замедленные движения, затуманенный взгляд. Хорошо хоть сама перебирать ногами могла. Ну, вышли, что дальше?
– Нам туда, – принцесса выпорхнула из салона, держа в охапке все оставшиеся пластиковые бутылки с водой из холодильника, на шее у нее болтался затрофеенный после первого столкновения с магами бинокль. – Вот, рассуйте по карманам.
У младшей Рюриковой, несмотря на далеко не бодрое состояние, было отличное настроение – а ещё на лице было огромными буквами написано почти никак не скрываемое облегчение. «Туда» – в сторону небрежного маха ладошкой её высочества – у самой линии горизонта просматривались отдельные возвышенности: граница, где ровная степь переходила в холмистую равнину переменной степени пересечённости. Некисло мы к северу забрались – а ведь от города отъезжали в противоположном направлении…
– Туда – это далеко? – на всякий случай уточнил я, стараясь не морщиться: и так холодно – середина ночи в степи не подарок – так ещё и шайтановы холодные бутылки словно ледышки за пазухой.
– Не очень, я думаю. Горы уже видны, – рассеянно отозвалась Анна.
Горы?! Пока я судорожно вспоминал карту, принцесса бодро зашагала в указанном направлении – ничего не оставалось делать, как следовать за ней. Генеральская дочка выразительно на меня посмотрела, особое внимание уделив вновь свисающей с моего плеча «собаке», но уложила руку Джимбиновой себе на плечо и повлекла нашу жрицу за собой. Вот и хорошо: не то чтобы я не доверял Мамедовой, но расставаться с оружием очень не хотелось. Привычная уже тяжесть, оттягивающая плечо, как оказалось, очень успокаивала. Это несмотря на то, что самое мощное оружие нашей группы – Ирис – тоже подчинялось мне…
– Сейчас станет темно, – не оборачиваясь, сообщила Рюрикова, и тут же, без паузы, магический свет погас. Сочные эпитеты, так и рвущиеся с языка, удалось удержать с трудом: когда на середине шага перестаёшь видеть что-нибудь вообще, создаётся впечатление, что с ходу впечатался лицом в стену, только без самого удара, разве что. Судя по шипению Светки, у неё возникли схожие ассоциации.
Мы уже прилично прошли пешком, давно уже превратился в жёлтое пятнышко и канул в зелёное море катер, а «горы» существенно приблизились, оказавшись хоть и высокими, но всё-таки холмами. Мы, наверное, уже дошли бы до них, если бы Анна несколько раз не забирала вправо всё сильнее и сильнее. За эти два часа ничего не произошло – только Жар наконец стало получше, и двигалась она теперь
