ее приободряет. Сила их внимания завихрялась в ней, словно поток в воде. Она чувствовала на себе пристальный взгляд миллионов зрителей, смотрящих на своего кумира по телевизору; их вера в нее, надежда на победу омывали девушку. Кара почувствовала, как мышцы вокруг рта дернулись, делая улыбку еще шире. Словно лицо пыталось придать себе более соответствующий их ожиданиям вид. Девушка плотнее сжала губы, восстанавливая контроль над собой. Она слышала голос Кейс, но не могла понять, звучит ли он из динамиков или в памяти:
– Мы можем контролировать то, как тебя видит публика.
«Контроль, – сказала себе Кара. – Не теряй контроля».
«Но ты ничего не контролируешь, – шепнул страх. – Все под контролем Кейс».
– Достаточно, – прогудел голос в ухе.
Кара подняла руки, израненными ладонями наружу, и толпа замолкла. Девушка сглотнула сухим горлом и начала:
– Милорды, леди и…
Она заколебалась. Рот Эспель шевелился на экране телефона. Движение было едва заметным – не учись Кара долгие месяцы читать по губам Бет, она бы вряд ли разобрала:
– Что я такого сделала? – вопрошала верхолазка. В рамках крошечной свободы, предоставленной ей усмехающимся Корбином, она покачала головой.
«Что я такого сделала?»
Кара уставилась на экран.
«Что ты сделала? – задумалась она. – Что ты имеешь в виду? Что ты сделала, чтобы попасть сюда? Что ты сделала, что заслужила это?»
А потом перед ее мысленным взором совершенно ясно предстала улыбающаяся ей Эспель, взгромоздившаяся на край кухонного мусоропровода с перемазанным украденным шоколадным брауни ртом.
– Что я сегодня такого сделала, чтобы ты думала, будто я цепляюсь за свою жизнь?
Кара посмотрела на море глаз и камер. Посмотрела на Зеркальную Лотерею, на все, что Эспель презирала.
На экране телефона Эспель и Корбин замерли от Кариной нерешительности. Ей показалось, что рука, держащая шприц, напряглась. Голубые глаза Эспель, такие же, как у ее брата-повстанца, стрельнули в сторону камеры.
– Сделай это ради меня, – одними губами проговорила Эспель.
На Кару накатило смятение. Чтобы не упасть, пришлось вцепиться в кафедру.
В голове забилось сомнение «Сделай это ради меня»? Сделать ради нее
«Мы делаем это ради тебя, Парва».
Кара медленно выпрямилась и прочистила горло.
– Милорды, леди и джентльмены, – сказала она. – Сенаторы, почтенные гости… – она заметила, как сидящая в пятом ряду Кейс слегка расслабилась, – …и, самое главное, те, кто смотрит эту трансляцию из города. Добро пожаловать на розыгрыш двести четвертой Зеркальной Лотереи. – Она улыбнулась. – Не думаю, что нас познакомили должным образом. Меня зовут Парва Хан…
Публика взорвалась смехом и возгласами. Кара почувствовала, что задышала быстрее, когда ее окатило волной звука. Она подождала, пока зрители стихнут.
«Мы делаем это ради тебя, Парва».
«Сделай это ради меня».
Кара посмотрела прямо в камеру.
– …но я не графиня Далстонская.
Кейс напряглась, словно от удара током. Карин взгляд метнулся к экрану телефона, но ни Корбин, ни Эспель не пошевелились. Они оба с открытыми ртами уставились в телевизор. Эспель улыбнулась уголками губ? Кара не была уверена.
– Я не та девушка, которую вы знаете под моим именем, – она снова посмотрела на толпу, – хотя любила ее так же горячо, как и вы. Найдите портрет,
Лицо Кейс побелело, словно брюхо змеи. Губы гневно шевелились, голос гудел в Карино ухо беспощадные отчаянные угрозы.
Кара не слушала.
– Они врали, когда сказали вам, что Безликие похищают новозеркалорожденных с железнодорожной станции. Они врали, когда сказали вам, что Безликие похитили Парву Хан. Гарри Блайт был
