Тихонько выдохнув, словно не смея беспокоить мироздание, Кара отползла на пятой точке к шеренге раковин. Одна из труб, идущих по потрескавшейся плитке, оказалась теплой. Девушка подумала было подтащить к трубе и блондинку, но потом побоялась ее тревожить.
За нахлынувшим облегчением накатило и изнеможение.
«Надо оставаться начеку, – сказала она себе. – Бодрствовать». Но усталость осела в ногах и руках, словно ил, и девушка не смогла заставить себя отлипнуть от теплой трубы.
– Спокойной ночи, Эс, – выдохнула она, и ее веки сомкнулись.
Глава 39
Кару разбудил какой-то тихий звук, похожий на плач.
Глаза немедленно открылись. Сквозь пыльные окна пробивался слабый свет. Кара посмотрела на Эспель, но верхолазка лежала там, где она ее оставила; с открытыми уставившимися в потолок глазами, время от времени слабо неритмично моргающая, но в остальном совершенно спокойная. С губ блондинки срывались лишь маленькие облачка пара.
Кара откатилась от трубы. Ночью у нее текли слюни, и влажные губы потрескались от холода. Всхлипывания не прекратились – они раздавались у нее за спиной, из зеркала.
Кара оцепенела. Глаза казались липкими, а кости словно бы замерзли. Девушка посмотрела на отражение.
Источник рыданий едва ли походил на человека: очень маленький, сжавшийся в плотный клубочек, он сидел у дальней стены лондонского туалета, обхватив руками колени и полностью спрятав в них лицо. Единственной узнаваемой деталью оказалось облако рыжих вьющихся волос.
– Труди? – хриплым спросонья голосом спросила Кара. – Что ты здесь делаешь?
Всхлипывания прекратились. Бледное, веснушчатое лицо Труди оторвалось от обтянутых джинсами коленок. Кара наблюдала за ее потрясенным взглядом, уставившимся в зеркало, потом – вполне предсказуемо – метнувшимся туда, где должна была стоять Кара, чтобы отбрасывать отражение, а потом – снова в зеркало. Губы девушки беззвучно зашевелились.
– Я… – она моргнула. – Я… Я?..
– Не отворачивайся, – быстро проговорила Кара, стараясь говорить успокаивающим тоном. – Ты не сумасшедшая. Мама ничего не подсыпала тебе в хлопья сегодня утром. Все происходит на самом деле. Что ты здесь делаешь?
– Я… я… я… – Труди заикалась, не в силах оторвать взгляда, не позволяя себе поверить в то, что видит, но все равно видя это. Она машинально ответила на вопрос. – Я пришла сюда, чтобы побыть одной.
– Потому что быть одной не так больно, как с кем-то? – спросила Кара, не мигая глядя на Труди. Ей не нравилось понимать, как рыжая себя чувствовала, и она злилась на себя, что не могла сдержать волну сопереживания. – Когда Гвен тебя послала?
– После того, как я… После того, как ты… – теперь Труди дрожала. – Она сказала, что я ей противна.
«Однако тогда она и пальцем не пошевелила, чтобы тебя остановить?» – подумала Кара, вспомнив румянец на идеальных щечках Гвен, когда Труди подожгла ее платок. Вспомнила зрителей, которых она помогла собрать, и проглотила маленький злобный пузырь.
– Что это? – выдохнула Труди. – Какие-то диккенсовские штучки?
– Ага, я рождественский дух Закрой-блин-рот-и-послушай. – Карино терпение лопнуло, и ее голос огласил обе комнаты.
Труди вздрогнула.
– Парва, мне так…
– Хотела бы я иметь время на эту дребедень, – оборвала ее Кара. – Хочешь со мной помириться? Доставай телефон.
Труди повиновалась, не отрывая глаз от Кары, пока рылась в сумочке.
– Отправь сообщение на этот номер. – Кара по памяти продиктовала цифры. Труди набрала их дрожащими пальцами. – Пиши: «Кара в зеркале» и скажи, где. Напиши, чтобы приходила немедленно, и еще… – Кара почувствовала, как сжимается горло. – Скажи ей, что моя гармония сильно изломана.
– Кому сказать?
– Девушке, которую ты когда-то знала.
Больше Труди ни о чем ее не расспрашивала, но, набрав сообщение, досадливо уставилась в телефон.
– Чего ты ждешь? – требовательно поинтересовалась Кара.
– Нет сигнала.
– ТАК НАЙДИ ЕГО! – крикнула Кара из-за стекла.
Труди вскочила на ноги.
– Мне очень жаль, Парва, честно, – выпалила она. Кара не ответила, просто смотрела, как девушка скрывается в коридоре.
Кара обняла себя, чувствуя фальшивые колючки платья, и принялась вышагивать по линолеуму. Она думала о встрече с Бет, и предвкушение покалывало ее горло. Хотелось бы ей понять, сколько сейчас времени. Четыре ходки по узкой комнате – и словно бы час долой. Кара скребла основания
