Сын города

с кабелем стальным тросом толщиной три дюйма, тянущимся от пробитой плоти Бет в небо.

Громкий стрекот заполнил уши, и лебедка крана дернулась.

Бет закричала. Волки набросились на ее пятки, и она снова закричала, короткими всплесками звука между тревожными вздохами. Волны горяче- холодной трепещущей боли прокатывались от плеча до кончиков пальцев. Во рту запузырил ось что-то кислое. Ноги молотили по пустоте – кран поднял ее в воздух.

Вес собственного тела, тянущий покалеченное плечо, был невыносим, и она обнаружила себя болтающейся, балансируя на грани обморока. Девушка чувствовала, как на стальном крюке трещит лопатка, а сухожилия начинают рваться от натуги. «В любой момент, – подумала она, – крюк может вырваться из тела».

Но он не вырывался. Чужеродная субстанция в ее крови уже свернулась вокруг раны, загустев, словно цемент, запаивая захват Выси. Бет возносилась, а волки лаяли под нею. Ее голос обессилел, прежде чем кран достиг вершины своей дуги.

Примерно в ста пятидесяти футах над стройкой кран зажужжал, останавливаясь, и Бет задергалась на крюке, словно рыба.

Трубчатые волки рыскали по площадке, скребли лапами и обнюхивали ямки; экскаваторы погромыхивали мимо на своих гусеницах, деловито ползая взад и вперед. Один опустил металлическую челюсть к каменному гребню, похожему на переносицу.

И внезапно Бет увидела Высь.

Отсюда очертания земляных сооружений выглядели по-другому. Та щель была ввалившейся щекой; эта трещина в бетоне – стыком губ. Щербатый каменный шар оказался глазом.

Он был грубым, не законченным даже наполовину, но четко выраженным. У Короля Кранов было лицо. А Бет бегала ему по лбу.

– Я – Высь, – его голос скрежетал в механизмах машин. – Я буду.

Она открыла рот, онемев от ужаса, когда два экскаватора нависли над массивным каменным глазом, опустили свои дрели и вместе выточили в нем дыру зрачка. Потом сдвинулись и принялись рыть снова. Внушительные куски камня разлетались во всех направлениях в облаке пыли и шума. Изменение было тонким, но четким: теперь глаз смотрел прямо на Бет.

Бет обвисла на плече, ставшем ловушкой. Размытая дымовая завеса шока притупила боль.

– Что ты? – прошептала девушка.

– Я Высь, – ответил Высь, но Бет не показалось, что это было ответом на вопрос.

– Почему?..

– Я буду, – на высеченном лице Бога Кранов не было совершенно никакой злобы, а в голосе – никакой ненависти к Бет.

Перед ним была девушка, принявшая сторону его злейшего врага, несущая оружие ее сына, но все же на лице Выси несомненно угадывалось…

Любопытство.

Детское любопытство: как у малыша, который нашел интересного жучка под лазалкой на детской площадке. Даже его недоконченные черты лица напоминали о младенческой пухлости.

– Я буду, я буду.

«Господь и Темза, – мысль пришла к Бет с болезненным вздохом. – Он и есть ребенок. – Бет не хотела в это верить, но зародившееся внутри убеждение не отступало. – Он младенец, еще даже до конца не рожденный». Экскаваторы и дрели продолжали рождать его из камня.

Однажды Фил сказал ей: «Это война, и тут везде дети». Он и не знал, насколько был прав.

– Я буду.

Что, если это было все, чего Высь хотел, – все, чего ему доставало опыта хотеть? Он не был Богом; его волки и их укротители не были его почитателями и не следовали приказу. Он и не мог давать приказов. Все, что он умел говорить, – это «Я Высь» и «Я буду».

Волки, вероятно, были частью Выси, поняла Бет, как антитела, атакующие любую угрозу.

На Бет налетел ветерок, и, вися на своем кабеле, она начала, поскрипывая, раскачиваться взад и вперед, словно маятник абсурда. Когда мир медленно завращался у нее под ногами, девушка заметила нечто, выглядывающее из-под обломков: отрубленные ноги статуй; перекрученную железную полоску, бывшую, наверное, фонарным столбом, осколки стекла, разбросанные по земле. Девушке показалось, что она увидела фрагменты отраженного лица, некогда надменного, теперь навеки застывшего в крике боли. Она увидела цену жизни Выси.

«Он не осознает этого, – говорила Кара, – но убивает все вокруг».

Высь был просто ребенком, пытающимся родиться; он не мог ни понять, ни переживать за то, сколько смертей несет его рождение.

Ее фантазии прервал визг стали. Трубчатые волки завыли и развернулись, жадно бросившись в погоню. Бет отчаянно раскачивалась из стороны в стороны, пытаясь увидеть, кого они преследовали.

– Бет! – закричал знакомый голос, и сердце девушки екнуло.