– Ха, возможно, и так, но в скором времени вы на них не рассчитывайте, если вообще будут. У тыловиков такая манера терять наградные листы. Не их же награждают. Кстати, припоминаю такой случай в сорок третьем. Одного писаря поймали на том, что он подтирался, за неимением другой бумажки, рапортом на посмертное награждение одного бойца, который с гранатой, прижатой к груди, лёг под танк. Для писаря всё закончилось плохо, его настоящие окопные фронтовики поймали. Челюсть, говорят, три хирурга собирали. Потом его разъярённый комполка в штрафную роту определил.
– То за дело получил. А что такое штрафная рота?
– Штрафные части – это специальные воинские части действующей армии, куда в военное время в качестве наказания направляли военнослужащих, совершивших преступления, кроме тяжких, за которые полагалась смертная казнь, и осуждённые приговором военного трибунала с применением отсрочки исполнения приговора до окончания войны. Искупив вину кровью, они получали возможность перевестись в обычные части. С учётом того что штрафники несли потери до девяноста пяти процентов, таких счастливцев было очень мало. В вермахте тоже были штрафные части, однако по сравнению с советскими, немецкие штрафники искупали свои преступления до конца. Попав в штрафбат, покинуть его они до своей гибели уже не могли. У нас первые штрафные части были, то есть будут введены в сорок втором году. Месяц не помню… Ладно, опять задерживаемся разговорами. Бойцы, благодарю за службу! Вернёмся к нашим, костьми лягу, но заслуженное получите. А теперь уходим.
Когда мы, выстроившись в колонну, пошли дальше, следовавшая за мной следом Ольга спросила:
– Получается, вы более молодой тоже тут?
Чуть запнувшись, я помедлил с ответом, думая, что сказать, и всё же ответил:
– Ну, думаю… не стоит говорить об этом. Во многих знаниях много печалей. Кстати, Оля, готовьтесь отправиться в Москву. У вас будет шанс спасти своего отца. Призрачный, но все-таки.
Дальше мы уже шли молча, след в след. Хрустели сухие ветки под подошвами сапог.
– Всё, стой. Встаём лагерем до утра. Первый дежурю я, потом Лосев, и под утро Бабочкин. На нём же приготовление завтрака. Можно использовать всё, чтобы подкрепиться. Как раз будет на четверых. Экономить не стоит, завтра добудем ещё.
Лосев ножом нарубил лапника и настелил две лежанки. Свою скатку я отдал Ольге, она ею укрылась, у бойцов свои были, они всё забрали из самоходки. Жаль её, хорошая машина. Своими руками сделано, как говорится. Пока мои спасители и помощники спали, я прогуливался чуть в стороне, размышляя. Планы на завтра такие. Добыть транспорт, оружия побольше, припасы, и двинуть в сторону Украины километров на сто, там меня сразу искать не будут.
У обоих красноармейцев были карабины, мой МП вместе с сидором забрали, остальное имущество тоже, хорошо хоть второй сидор сохранили. Кстати, побриться нужно, щетина приличная. Откуда у Бабочкина карабин, не знаю, он с таким же МП, как у меня, бегал, видимо, сменял на более привычное и дальнобойное оружие. Ну, или его заставили сменить. Припасов не много, с ними в лагере худо, на завтрак действительно хватит, но не более. Ладно, разберёмся.
Утром Бабочкин разбудил нас, когда завтрак уже был готов. Над котелком булькали три наших котелка, рядом стояли кружки. У Смирновой никакой посуды не было, видимо, не успел старшина ей выдать, поэтому Лосев снова открыл свои запасы. Котелка запасного у него не было, но ложка нашлась.
При приготовлении завтрака Бабочкин особо мудрствовать не стал, в двух сварил рыбную похлёбку, была одна рыбная консерва, и мы, разбившись на пары, хлебали ее, вприкуску с немецкими галетами. Последние наверняка из запасов Лосева. В третьем котелке была каша, весь запас пшена был использован. Ничего, после похлёбки пошла как миленькая. Ну, и под конец чай с сухариками. Бойцы разделили одну кружку на двоих, а нам с Ольгой досталось по полной кружке. Но запасов больше не было. Лосев Ольге к чаю отдал половинку трофейной шоколадки – всё, что осталось. Мы-то ещё привыкли размачивать каменные сухари, а девушке было тяжело.
После завтрака, после того как Бабочкин сбегал к ручью помыть посуду, я сказал:
– Планы на сегодня: добыть припасов, оружия, бронетехнику. Желательно трофейную на первое время. Потом отправить Ольгу в тыл. Пока как мы это сделаем, я не знаю, но думаю, воздухом.
– Самолётом? – заинтересовался ординарец.
– Именно так. Сбитых летунов тут бродит достаточно, главное, отловить опытного, а самолётов у немцев хватает. Плёвая задача.
– Ну, раз вы так говорите, товарищ старший лейтенант… – с некоторым сомнением протянул Лосев.
– Не волнуйся, всё будет… А вот и Бабочкин.
Ушли мы не сразу, всё же задержались на полчаса. Боец принёс полный котелок воды и наполненные фляги. Котелок поставили к углям костерка, чтобы подогрелся, а я достал бритвенный набор. Так как он был единственный на всю компанию, то мы по очереди намылили морды лица и побрились, доводя свой вид до идеала. В планах у меня в ближайшее время играть немца в добытой форме, а они со щетиной не ходят, порядок у них, понимаешь. Даже усы запрещены.
Собравшись, проверил, всё ли забрали, и мы направились дальше. До опушки оказалось не так далеко, полтора километра, и появился просвет. Осторожно приблизившись, мы осмотрели поле и далёкую дорогу. Там шла полковая колонна немецкой пехоты, да обгоняли их два грузовика. «Опели»
