как ты понимаешь, не способен, придётся самому… Хм, вот что, Бабочкин, раз ты у нас тут единственный музыкант, займись этой темой. Я буду писать тексты, а ты по ним отрабатывать мелодии на бойцах отряда. Будут твоими критиками. А когда целый блокнот испишем текстами, я тебя к нашим с ним отправлю. Музыка тоже серьёзное направление, и его нужно развивать.
– Да я и не музыкант, самоучка, – смущённо улыбнулся тот, видимо ничего не имея против моего предложения.
В это время из кустов выглянули несколько бойцов. Убедившись, что я больше не демонстрирую свои вокальные данные, бойцы стали возвращаться в лагерь. Через три минуты все были на месте.
– Старший сержант Минский, ко мне.
Тот подошёл и вытянулся. Встав на ноги, я по привычке прошёлся по форме фельдфебеля, поправив чехлы с автоматными магазинами по бокам, после чего сообщил:
– Всем, включая вас, сержант, по наряду вне очереди. Знаете за что?
– Не могу знать, товарищ майор, – браво отрапортовал тот, явно чувствуя за собой вину.
– Вояки, – буркнул я. – Личное оружие в лагере оставили. Да вы с ним в сортир должны ходить. С бабой на сеновале миловаться, одной рукой её титьку мять, а другой – винтовку держать. Ясно?
– Товарищ майор, – влез в разговор мелкий и шебутной красноармеец Васютин, непревзойдённый наблюдатель в группе. – А когда сиськи мять будем?
– Да я же иносказательно… – немного растерялся я, сбившись с мысли, и ткнул пальцем в сторону красноармейца. – А вот этому, сержант, два наряда. Лосев, проследи, они все поступают в твоё распоряжение для отработки нарядов.
– Есть, – расплылся тот в улыбке. У него явно было, куда приложить руки бойцов.
– Ладно, хватит хохмить, пора приниматься за дело. Сейчас приводим себя в порядок, бреемся, моемся и выдвигаемся. Займёмся тем, к чему нас готовили. Уничтожением транспортных артерий противника.
На сворачивание лагеря у нас ушло полчаса. Последние бойцы как раз заканчивали бриться, когда машины были готовы. Построив и проверив всех бойцов, кто был в немецкой форме, оставшиеся три красноармейца пока трофейную форму не имели, я убедился, что у них вся амуниция расположена как надо, не прошли даром мои уроки, провёл краткий курс для всех по использованию трофейных пулемётов, не все ещё были с ними знакомы. Проверил, как проходит перезарядка, подсчитали боезапас, и мы выехали на дорогу небольшой колонной.
Отъехали от рощи, где переночевали, километра на четыре, когда я обнаружил отличное место для засады. Развилку второстепенной полевой дороги на въезде в лес. Причём развилка мне напоминала ту, у которой я встретил миномётчиков. Там тоже стоял подбитый БТ. Тут он был ближе к лесу, метрах в десяти стоял от опушки, и не горел, хотя пробоины в броне были отчётливо видны. Судя по следам на дороге, тут часто проходили колонны противника. Да и знал я об этой развилке, на карте жандармов посмотрел. Более того, при допросе выяснилось, что тот патруль, который мы уничтожили, взяв технику, должен был тут оставить один мотоцикл и двух регулировщиков для контроля движения. Вот и воспользуемся этим приказом.
Подъехав к развилке, мы встали, мотоциклисты так поставили свои машины, чтобы пулемётами могли контролировать разные дороги, а я развернул бронетранспортёр кормой к лесу, чтобы пулемётчик держал под контролем ту дорогу, откуда мы приехали. Заглушив мотор, я вышел наружу, кроме меня никто не спешил это делать, приказа такого не было, лишь пулемётчик из боевого отсека «Ганомага» с биноклем в руке наблюдал за окрестностями. Да ещё пулемётчик машины Майского держал на прицеле дорогу из леса.
Потянувшись, я отошёл от открытой дверцы бронетранспортёра и, перейдя дорогу, одним прыжком вскочил на подбитый танк, он стоял носом к лесу, кормой к дороге, по которой мы проехали, на обочине. Заглянув внутрь, я довольно крякнул. Замок на месте, прицел тоже. Да и боезапас ещё оставался. Вот пулемётов не было, однако диски к ним имелись. Не успел я отдать распоряжение Майскому почистить танк на предмет боезапаса к их самозарядкам, как наблюдатель крикнул, отвлекая меня:
– Товарищ майор, пыль на дороге, похоже, легковушка с сопровождением.
– Что за сопровождение? – разгибаясь, уточнил я.
– Плохо видно из-за пыли, товарищ майор, но кажется, один мотоцикл движется впереди. Бронетехники точно нет.
– Отлично, «язык» нам не помешает. Бойцы, внимание. Работаем под видом поста. Что и как делать, все знают. Останавливаем и берём немцев. Охрану уничтожаем, технику беречь. Пассажиров в машине тоже. Начали.
Мы успели рассредоточиться, ко мне присоединились пять бойцов и встали с разных сторон дороги. Я вышел вперёд, поднимая руку и приказывая остановиться. Наблюдатель ошибся, мотоциклов было два. Один ехал впереди, второй двигался за машиной, и тот из-за поднятой пыли его не заметил.
– Стой! – крикнул я.
В принципе, кричать и не требовалось, немцы спокойно тормозили. По счастливой случайности на дорогах было пусто, хотя с одной стороны и была видна пыль, но от чего, пока непонятно. Да и похоже, ехали не к нам. Мои глаза радостно расширились, когда я рассмотрел красные генеральские петлицы с узорами. Один полковник, один генерал-майор артиллерии, один гауптман и унтер за рулём. Шесть охранников на мотоцикле сопровождения я не считаю.
