— Ну, дальше, дальше рассказывай! — подбодрил Ратников. — Интересно послушать все же, тем более — пока время есть.
— А что дальше? — Тема пожал плечами. — Дальше меня с попутным караваном сюда, в город отправили. Вот тогда-то, в пути, я и просек — что к чему! Ни одного современного города, ни деревни, даже ни один самолет в небе не пролетел. Так ведь быть не может. Я чуть с ума не сошел. А когда Сарай-город увидел… В общем, страшно мне было. Но грустить не давали — все время работой загружали, как какого-нибудь раба… да я ведь и был раб! Покупали меня, продавали, в кости проигрывали… — Мальчик напрягся и покусал губу. — Правда, сильно не били, плетей не давали… А я ведь видел, как других… Как били, как убивали… И вот тогда — догадался. Хорошо, хоть работы было много, ночью едва на солому ляжешь — и тут же уснешь. Утром поднимут пинками — работай, давай. Ой, дядя Миша, чего я только не делал! И глину ногами месил, и кирпичи лепил, навоз таскал часто…
— Картинку все же успел нарисовать.
— Да, — Артем неожиданно улыбнулся. — Было как-то время. У ювелира Мефодия — тот еще гнус, хоть и русский! А я все время про тебя с Машей думал, про Пашку маленького… Грустно было, а иногда… Иногда надеялся. А когда весточку от тебя принесли…
— Это когда ты у йисутов оказался?
— У кого?
— Ну, в том кочевье, откуда мы тебя выручили.
— Да. Ой, дядя Миша, они же меня похитили, натуральный кинднеппинг… Но, сильно не били, кормили… руки только редко развязывали. Вот… — Артем показал на запястьях следы от сыромятных ремней… Дядь Миша… а это правда — Золотая Орда?
— Так ее здесь еще не называют.
— Я знаю. Говорят — улус Джучи, а русские купцы — «в татарах» — так называют. А город Сарай красивый, мне понравился. Куда больше нашего райцентра… Дядь Миша, а мы домой-то… сможем?
Ратников хохотнул:
— Ну раз я за тобой приехал — сможем.
— Все правильно, — радостно закивал мальчик. — Зря, наверное, и спрашивал. А мы домой только оттуда, с моря, можем вернуться?
— Именно так.
— Я ж понимаю — иначе б с чего нам ехать… туда ведь едем, к морю?
— Догадливый…
— Так ведь ты, дядя Миша, сам вчера говорил… А как ты узнал, что я здесь?
— Ну… из лагеря позвонили, сказали — пропал.
— Я так и подумал! И ты приехал, начал искать. Не один даже приехал, с дядей Васей, который Веселый Ганс — ты мне по телефону говорил, что его ждешь, помнишь?
— Помню, помню, — Михаил махнул рукой. — Расскажи-ка лучше, как ты здесь очутился?
Артем вздохнул:
— Я сам даже и не понял — как. Просто мы с друзьями, Вовкой и Русей — нас в лагере «мушкетерами» прозвали — любили на залив ходить, купаться, и как-то под вечер я задержался немного и там мальчишку одного встретили… странного. Он то ли из приюта сбежал, то ли еще откуда… не говорил почти, только дрожал мелко-мелко. Одет был в пижаму какую-то… Я ему шорты свои старые отдал и майку, котлеты с кашей носил. А пацан этот — его Кольшей зовут — на старой лодочной станции прятался. Я его уговаривал в лагерь пойти в милицию… Он дрожал только да глазами хлопал. Просил, чтобы я никому… я и поклялся. Он ведь только мне доверял. А потом я все ж и подумал, что сколько же так продолжаться-то может? С друзьями Кольшу познакомить решил, а там уж вместе мы его и уговорили бы, придумали бы что-нибудь… Я своим сказал, чтоб в отдалении, на косе, ждали, а сам пошел… Смотрю, а Кольша уже в заливе… ну, мелко там… я — к нему. Вдруг дядьки какие-то, схватили меня, стали топить… едва вырвался… А там уж и всадники. А дядьки эти куда-то делись… И Кольша. Там, у нас, остались? А я почему здесь?
— Всяко бывает, Тема.
— Я так и понял — какой-то природный катаклизм, типа хроноземлятрясения.
Ратников аж крякнул:
— Мудрено стал выражаться, Артем! Академиком будешь.
— Мне хотя бы до аспиранта… — мальчишка весело засмеялся и, обняв Михаила за шею, прошептал: — Дядь Миша, как здорово, что ты здесь… за мной! Теперь ведь все хорошо будет, правда?
Сглотнув подкативший к самому горлу ком, Михаил поспешно кивнул.
На ночлег остановились в степи, за небольшим перелеском — постоялого двора на столь большой караван не хватало. Раскинув походные юрты, разложили костры, да, наскоро перекусив, улеглись спать, выставив ночную сторожу.
Артем уснул сразу, а Ратников еще долго сидел в одиночестве у костра — думал. Это ведь он Теме сказал, что все хорошо будет, что скоро домой
