А без пистолета не пойдешь, ибо план у Миши сложился простой и ясный: захватить Лаатса и раскрутить его на браслет. Все! Чего тут еще было думать?
Лишь бы доктор пришел, появился бы… Ну, старик ведь обмануть не должен — зачем ему врать-то?
Все же пришлось пока сунуть пистолет в карман, прикрыть рукою. Идти, конечно, неудобно, но…
Добравшись до рынка, молодой человек первым делом купил плетеную корзиночку и полкило черешни почти что задаром. Отойдя в сторонку, поспешно спрятал ТТ под черешню. Ну, хоть так. Вполне даже удобно, и оружие выхватить, ежели что, можно быстро.
Повеселев, Ратников сразу к старику не пошел — толкался рядом, прицениваясь то к тому, то к другому:
— Бабуся, кисеты почем? Сколько-сколько?! А спички? Однако… Папаша, эта цепь для всякого велосипеда пойдет? Для немецкого только… Понятно. А для наших нет? Ах, вместе с колесом. Нет, нет, обойдусь пока… А вот эту кепочку примерить можно? Товарищ, товарищ, а вы куда руки тянете?
Михаил поднял глаза… и встретился взглядом с Ганзеевым!
— Опаньки! И ты здесь, Василий!
— Да так… хожу вот.
— И я хожу — что тут еще делать-то? Щеколдочки вот, высматриваю… Где-где, ты говоришь? Ах, у инвалида… Спасибо, сейчас пойду, гляну… Ну, бывай, вечерком встретимся. Может, теперь уж ты ко мне? Да никакая тетка Степанида не ведьма!.. Ну, ладно, у тебя так у тебя. До вечера.
Простившись с Ганзеевым, Михаил прошелся по всему рынку и снова вышел к старику-пластиночнику, теперь уже с другой стороны. И снова наткнулся на Ганзеева… Тот как раз со стариком и разговаривал… ну, понятно — меломан чертов. Вот взял одну пластинку… другую… что-то спросил — как видно, приценивался. Ага… отошел… далеко не ушел, черт, у пивного ларька остановился… Тоже, что ли, пивка выпить? Мелочь-то еще осталась, звенела в кармане.
Черт! Снова он к старику! А доктора так и нет, так и не появился… Что ж, теперь до следующего четверга ждать?
Волнуясь, Ратников снова прошелся по рядкам, стараясь не встретиться с Ганзеевым, который — это было видно — по-прежнему крутился вокруг старика. Ага… вот снова подошел… спросил что-то.
И быстро, не оглядываясь, зашагал прочь.
А времени-то, между прочим, уже было порядочно — толпа покупателей схлынула, да и продавцы подались с рынка. Вот и старик засобирался, аккуратно складывая пластинки в чемоданчик.
Подбежав, Миша так и спросил с ходу:
— Что, доктор-то не приходил сегодня?
— Да нет, не приходил, — удивленно отозвался торговец. — А что вам до него?
— Может, я бы на обмен что-нибудь предложил… Давайте, корзинку вам помогу донести.
— А и помогите, — старик явно обрадовался. — Я тут недалеко живу, а все-таки тяжести таскать — возраст не тот. А черешню сегодня что-то не раскупили.
Ратников ухмыльнулся: ага, кому она тут нужна, твоя черешня-то? Разве что курортникам, у местных-то ее у самих полно — девать некуда. Да и у старика черешня на прилавке стояла лишь для отвода глаз — по советским законам только продуктами своего труда торговать разрешалось, все же остальное — чистой воды спекуляция, за которую можно было загреметь всерьез и надолго. И все же продавцы как-то выкручивались, время от времени попадая в облавы. Может быть, просто приплачивали участковому?
Может быть… хотя — мало вероятно. Это в современной России слова «властушка» и «денежка» — однокоренные, именно за этим во власть и идут, за баблом гнусным, здесь — не так. Власть в деньги еще конвертировать далеко не все умели. Да и не все хотели. Используя блатные термины — тут они был в ходу, для настоящего мужика это полное западло было. Короче говоря, стыдно.
— Да, не пришел доктор, — шагая рядом, улыбнулся старик. — А я уже для него Гая Ломбардо припас. Хорошая пластиночка, «Одеон» — фирма.
— Гая Ломбардо, может, и я бы взял… Не сейчас, позже.
— А позже не будет, молодой человек. — Думаю, доктор у меня эту вещь сегодня вечером купит.
— Вечером?! — Ратников насторожился.
— Ну да, он мальчишку прислал, передать, что днем не сможет. Но очень хотел бы…
— А-а-а, так он к вам в гости зайдет!
— Не совсем так. Мы с ним в скверике, за клубом встретимся, часиков в восемь.
— Часиков в восемь, в сквере… — шепотом повторил Ратников.
— Ну вот мы и пришли уже. Заходите, молодой человек. Корзинку сюда вон, на скамейку, поставьте. У вас, смотрю — тоже черешня? Что-то вы мало взяли. Давайте, я вам еще насыплю.
— Что вы, что вы…
— Нет-нет, берите, у меня ее множество. Да здесь и не продашь никому.
