из этих времен, словно бы маячок, заброшенный прошлым в будущее. Значит, наверное, и здесь, в Приазовье, имелся такой маячок… Может быть, даже специально бандитами привезенный — для удобства! Одну-то клинику — на Чудском — разгромили, осталась лишь в Украине, здесь…
— О, проснулся! — Ратников взглянул на очумело вращающего головою охранника и радостно улыбнулся. — Доброго вам утречка, Василий, не ведаю, как по батюшке!
— Хлебало-то завали, — недружелюбно посоветовал страж. — А то как бы фигулина не прилетела.
— Какая такая фигулина? — издевательски ухмыльнулся Миша.
Василь погрозил кулаком:
— А вот такая!
— Да хватит тебе уже ругаться-то! Лучше скажи, долго мы еще здесь сидеть будем?
— Сколько надо будет, столько и посидите!
— Ишь ты, сколько надо… Ты что, парень, не понял, где мы? Глаза-то разуй!
Охранник вытащил из-за пояса баллончик с газом и нехорошо ухмыльнулся:
— Шмальнуть?
— Ну и к чему?
— А ну не болтать, сидеть молча! Иначе точно шмальну, век воли не видать!
— Ладно, ладно, сидим, — успокоительно закивал Ратников. — Василий, а у тебя хоть ключи-то от клетки есть?
— Нету! У Филимона ключи! Все? Кончились вопросы?
— Жаль…
Минут пять все молчали. Михаил уселся на корточки, привалившись спиной к решетке, и, прикрыв глаза, думал. Нельзя сказать, чтоб мысли его были такими уж веселыми, впрочем, особенно грустными их тоже назвать было нельзя. Он почему-то четко чувствовал, что вновь оказался в прошлом — ну, а где же еще-то? И это не то, чтобы радовало, но внушало определенные надежды, ибо, если где и стоило искать пропавшего Артема, так, скорее всего — именно здесь. А для этого нужно было побыстрей обрести свободу, отыскать хоть кого-нибудь — рыбаков, кочевников, даже тех же бродников. Артем — мальчик необычный, а слухи в степи распространяются быстро, можно даже сказать, что вся степь — это одно большое ухо и губы. Губы — шепчут, ухо — слушает. Наверняка кто-нибудь что-нибудь да знает, остается лишь поискать.
Чу! Соседи по клетке вдруг встрепенулись, вытянули шеи, прислушиваясь. Ратников тоже услыхал быстро приближающийся стук лошадиных копыт, обернулся…
По степи, вдоль моря, скакали четверо, кто именно, пока сказать было сложно, судя по одежке — штаны, кургузые халаты — татары (или, скорее, половцы, собственно, они и составляли большинство населения так называемой «Золотой Орды»).
— Эй, Василий! Ты бы спрятался, что ли…
— Пасть свою поганую заткни!
— Ну, как знаешь.
Ратников всего лишь искренне хотел помочь. Но раз сам человек упорно никакой помощи не желает…
А всадники уже заметили клетку и приближались довольно быстро — вот стали заметны лица и детали одежды… Ага, двое — явно воины: кривые мечи, кинжалы, короткие копья, луки и стрелы за спиной, еще один — мальчишка лет тринадцати, судя по одежке — баранья жилетка на голое тело — слуга, и четвертый — тоже мальчишка, хотя нет — юноша, и очень красивый юноша — тонкий стан, расшитая жемчугом куртка, длинные темные, с явным медным отливом, волосы, степные глаза — не раскосые, не узкие, а именно степные — миндалевидные, сверкающие, зеленые… или карие…
— Э, Шамшит, — обернувшись, юноша щелкнул камчой…
Тонковат голосок-то…
Черт! Никакой это не юноша — девка! Красавица из бескрайних степей, дочь синих трав и горького полынного ветра.
Один из воинов — Шамшит — рванув удила, вскачь понесся к морю… просто объезжал клетку сзади…
Девчонка же, ее юный слуга и второй воин остановили коней невдалеке, как раз перед незадачливым охранником.
— Будь здрав, — с неуловимым акцентом — словно бы во рту перекатывались шарики — поздоровалась девушка. — Ты кто есть?
— Я-то? Василий, — ухмыльнулся охранник. — А вы кто, цыгане, что ли?
— Мы? — девчонка вдруг расхохоталась, подбоченилась с гордостью. — Мы — хозяева степи! Я — Ак-ханум, местная госпожа!
— Тьфу-ты, — охранник отмахнулся и сплюнул. — Я и сам местный… король степи, ха-ха! И что-то тебя не припомню. Ты из цирка, наверное… Да, похоже на то. Слышь, мобилы не дашь позвонить, а то мой что-то сел. Ну, что глазами пилькаешь, пигалица? Не врубаешься, что ли, цыганча? Или мобилы у тебя нету?
Угрюмо покосившись на Василия, воин спрыгнул с седла и, поклонившись девушке, что-то гортанно выкрикнул.
Юная всадница улыбнулась:
