– Ну да, если долго размахивать руками, можно накачать бицепсы…
– И трицепсы. А еще три удара, которые каждый из вас может исполнить ночью, спьяну, не открывая глаз. Три удара – единственный прием из всей программы, на котором настояла Мария.
– Она знала.
– Они, – директор остановился перед фотографией отца, – Марк называл их Третьими. И никогда не доверял им.
– А Марии?
– Это не доверие. Ты-то должен понимать, – о чем директор не мог знать, так это о гостинице. Или все-таки знал? – Они всегда знали о падших и готовились к их появлению. Доверять им? Спроси у тех, кто был в ту ночь в Москве. Никакого доверия. Если вдруг захочется довериться, вспомни – больше десяти миллионов человек пропали за одну ночь.
Это наши правители не придумали ничего, кроме того, как швырять бомбы, стоит спутнику засечь новый выброс, и, рано или поздно, они что-то проморгают. А Третьи способны решить вопрос.
– Окончательное решение вопроса?
– Смешно. Ты помнишь, как ты дрался с падшим?
– Не особо.
– Я с вами, конечно, в кафе не был, но не думаю, что ты вдруг как-то кардинально поменял стиль. С точки зрения спортивного фехтования, ты действуешь ужасающе. Стойка на полусогнутых, того гляди, ноги не успеют за корпусом, руки работают отдельно, но все получилось.
– Вы это к чему?
– К тому, что даже фехтовальная стойка не особо срабатывает в реальном бою, особенно если боец – обычный человек. Она хороша для профессиональных спортсменов, которых обычными людьми назвать довольно трудно.
– Мне казалось, правильная стойка помогает…
– Если учитывать, что обычный бой идет до первого результативного удара, причем довольно быстрого, то умение передвигаться в стойке – это скорее некое теоретическое знание.
– Ефим Маркович, простите, я снова спрошу, зачем тогда? Зачем?
– Если на секунду представить себе, что есть человек с практически невозможной мощью, человек, одаренный сверхспособностями, что становится главным для него?
– Вы про падших?
– Не фантазируй, ответь на вопрос.
Миша Кривой, как и любой, кто не родился сразу взрослым, время от времени представлял себя именно вот таким – летающим, и чтобы все приемы из голливудских боевиков – запросто, и чтобы пули останавливать руками…
– Не знаю, Ефим Маркович, когда можешь так много… Не наломать дров?
– До ломки дров нужно еще дойти. Контроль, Миша, – вот что важно. Уметь взять под контроль собственные силы. Садишься за руль «феррари», машина отличная, и врезаться на ней в ближайший столб – необычайно легко. Нужен очень хороший водитель, чтобы контролировать эту мощь. И вот тут, условно говоря, стойка и все, чем мы занимались на наших занятиях, пришлись бы очень кстати.
– То есть все это на тот случай, если бы один из воспитанников оказался суперменом?
– Да. Именно этого хотел отец. Он любил Марию, но ждал другого. Теперь жду я.
– Дождетесь?
Глава тридцать третья
Врата
При хорошей службе пиара, не так уж и важно, выиграл ты или проиграл битву.
Об этом никто не говорил. Дом на Софиевской, двадцать шесть, блестел. Будто кто-то покрыл его толстенным слоем лака. Не дом, а большая пластмассовая игрушка, не хватает только ярлыка с ценой. Игрушка изображала Офис Московский Крутой. Из тех, в какие и своих пропускают с трудом, а чужие проходят мимо с опаской, чтобы о них никто ничего дурного не подумал.
Антон и Влад просто вошли. Двери – два стекла – открылись моментально, будто ждали, когда же уже. За первыми – офисными – шли другие. На век старше, без капли лака. Сплошные трещины и потертости.
За рукоятку – длинный деревянный резной цилиндр, вставленный между двумя потемневшими бронзовыми держателями, – взялись вдвоем. Эта дверь поддавалась неохотно, давала шанс отказаться от затеи – еще не поздно, пока не вошел.
Они вошли.
– Вот теперь все по писаному…
