У Лето родились два восхитительных малыша — мальчик Аполлон и девочка Артемида. Они появились семимесячными на свет в седьмой день седьмого месяца, так что их священным числом стало тринадцать. (Шучу. Семь.)
Об Артемиде мы поговорим чуть позже; у Аполлона ушло совсем немного времени, чтобы привлечь к себе всеобщее внимание. Стоило ему глотнуть нектара из бутылочки, как он спрыгнул с рук матери, встал на ноги и улыбнулся.
— Как жизнь, ребята? — сказал он. — Меня зовут Аполлон, и мне нужны лук и стрелы, немедленно! И еще не повредит какой-нибудь музыкальный инструмент. Кто-нибудь уже изобрел лиру?
Богини растерянно переглянулись. Даже олимпийцам нечасто приходилось видеть улыбающихся младенцев, изъясняющихся полными предложениями и требующих оружие.
— Хм, я никогда не слышала о лире, — призналась Деметра.
Вообще-то лиру изобретут позже, но то будет совсем другая история.
Аполлон пожал плечами.
— Ладно. Гитара сойдет. Или укулеле. Но только не банджо, пожалуйста, я недолюбливаю банджо.
Богини бросились на поиски требуемого. Гефест сделал ему красивый золотой лук и колчан, полный волшебных стрел. Из музыкальных инструментов лучшее, что они смогли предложить, был керас — нечто вроде трубы.
К тому моменту, когда богини вернулись на Делос, Аполлон вырос настолько, что выглядел как пятилетний ребенок, хотя ему еще и одного дня не исполнилось. У него были длинные золотые волосы, бронзовый загар и глаза, сияющие, как само солнце. Он успел откуда-то раздобыть себе золотую тогу, так что смотреть на него было практически невозможно.
Закинув за плечо лук и колчан, он взял керас и сыграл очень красивую мелодию, после чего запел «а капелла».
— О-о, я Аполлон, я Аполло-он! Красив — ла-ла — чтоб в рифму к «о-он»!
На самом деле я понятия не имею, о чем была песня, но в ней он объявил себя богом стрелков, песен и поэзии. А также провозгласил себя богом предсказаний будущего и толкователем для бедных маленьких смертных воли Зевса и слов оракула.
Когда он закончил свою песню, богини вежливо поаплодировали, хотя все происходящее казалось им довольно странным. Остров Делос возликовал, что теперь у него есть новый бог-покровитель, отрастил корни и прикрепился ко дну, чтобы больше не болтаться на волнах. В честь золотого бога Аполлона весь остров покрыли золотые цветы. Если вы в наши дни отправитесь на Делос, то сможете увидеть там сохранившиеся до сегодняшнего дня целые поля диких цветов, оплетающих руины. К счастью, Аполлон не так часто выбирается на остров, чтобы поиграть на своей трубе.
Аполлон рос с невероятной скоростью. За неделю он стал уже взрослым богом, то есть благополучно избежал перспективы хождения в школу и получения аттестата. Когда он стал выглядеть на двадцать один год, он остановил рост, чтобы остаться таким навеки. Ничего так устроился, если спросите меня.
Первой своей миссией он избрал мщение за все пережитые матерью страдания, когда она искала место для рождения детей. Печально, но уничтожить Геру он не мог, она ведь была царицей небес и все такое, но когда Аполлон услышал о гигантском змее Пифоне, что прогнал его мать из Дельфов, в сердце молодого бога вспыхнула ярость.
— Скоро вернусь, — пообещал он Лето.
Аполлон полетел к Дельфам (да, он умел летать) и обратился к Пифону:
— Эй, змей!
Пифон открыл глаза.
— Чего ты хочешь?
— Спеть тебе о моем величии!
— О, пожалуйста. Лучше сразу убей.
— Договорились!
Аполлон схватил лук и выпустил стрелу прямо между глаз змея. И
Аполлон встал во главе Дельфийского оракула и призвал вернуться жрецов и странников. А так как в прошлом оракул принадлежал его бабушке Фебе, его стали иногда называть Аполлон Феб. Главную жрицу, делающую пророчества, прозвали пифией, в честь змея Пифона. А может, ее окрестили так потому, что она вещала всякую протухшую чепуху. Как бы то ни было, пророчества она получала напрямик от самого бога Аполлона, так что они представляли собой либо загадки, либо неудачные стихи, либо все вместе.
Она жила в той самой пещере, где умер змей, и чаще всего ее можно было увидеть сидящей на трехногом стуле рядом с огромной расщелиной, из которой поднимался мерзкий отвратительный газ, воняющий мертвыми змеями. В обмен на подношение пифия могла рассказать тебе о твоем будущем или ответить на вопрос. Что вовсе не означало, что ты поймешь смысл ее слов. А если все же поймешь — едва ли это тебя обрадует.
