– Ладно, ладно. А я вот, может, женюсь. Исполнится ровно сто – и сразу женюсь.
– То есть через месяц свадьба? – приподнял брови Троост. – Жаль, не смогу прийти, буду в экспедиции. Но от души поздравляю.
– Я имел в виду сто десять, – торопливо поправился Альтобелли. – Исполнится сто десять – и сразу женюсь. На Боте.
– А что случилось с Нормой?
– Ну или на Норме, – пожал плечами Альтобелли. – Или на обеих.
В стенку аквариума ткнулся Шамиль. Крохотное волосатое веретенце протягивало кусочек янтаря размером с ноготь, в котором, однако ж, угадывалось явное сходство с Маартеном Троостом.
– А меня?.. – робко попросила Эльза.
– А вы скажите ему, синьорина, – предложил Альтобелли. – Видите вон тот голографизатор? Подключитесь к нему и запустите синхронный перевод.
Эльза растерянно заморгала. Альтобелли вспомнил, что говорит с пятилетней девочкой, и запустил перевод сам. В аквариуме появилась голограмма посейдонца в двенадцатикратном масштабе – при более мелком изображении программа-переводчик просто не могла добиться нужной точности. Голограмма завибрировала, переводя слова землян в сложнейший язык жестов Посейдона. Шамиль завибрировал в ответ, и на визорах людей стали появляться субтитры:
«…устал… завтра… сегодня нет… спасибо за быть… творчество…»
– Я ни чолта не поняла, – заявила Эльза.
Инф и голографизатор немедленно перевели ее слова в визуальную форму. И теперь уже Шамиль недоуменно застыл, пытаясь сообразить – о чем говорит эта личинка землянина? Особое затруднение вызвало у него слово «чолта», которое программа-переводчик передала как-то очень уж замысловато.
Впрочем, Эльзе уже надоело болтать с этой скучной рыбкой. Эстафету охотно подхватил молодой лингвист, все это время вежливо дожидавшийся, пока Шамиль закончит ваять свою скульптуру. Теперь он аккуратно вклинился в беседу и принялся расспрашивать посейдонца насчет визуальных морфем его языка.
– Деда, мы тут уже все посмотлели, – сказала Эльза. – Пошли дальше?
– Дальше так дальше, – согласился Троост.
А дальше был хельский сектор. Среди экзопланет Хель находится на третьем месте по изученности и населенности людьми, уступая только Новому Эдему и Авалону. Поэтому и в Венерианском зоопарке Хель представлена очень широко.
Троост туда ни разу не летал. Все более-менее интересные жизнеформы Хели были привезены сюда еще до того, как Троост стал капитаном «Нимрода». Конечно, там и сейчас то и дело открывают новые виды – в конце концов, этот процесс даже на Земле еще не завершен! – но ради этого уже нет смысла гонять корабль-зверолов.
Многие удивляются, что Хель вошла в пятерку крупнейших колоний. Если Новый Эдем и Авалон во всех отношениях идеальны для человека, то хельские условия достаточно суровы. Недаром же эту планету назвали именем скандинавской богини смерти. Хель – пятая планета своей системы, там довольно холодно, почвы бедны, а фауна кошмарная. Не настолько кошмарная, как на Суртуре или Пирре, но тем не менее.
И все же земляне прочно закрепились на Хели. Сейчас там живет больше пяти миллионов человек. А в Венерианском зоопарке живет больше пяти тысяч хельских животных девятисот различных видов.
В накрытых силовыми полями вольерах царит микроклимат разных областей Хели. Морозные вьюги и глыбы синего льда в полярных вольерах, холодная каменная пустыня и крошечные кривые деревца в умеренных, душные ядовитые болота и гигантские грибы в экваториальных.
Обитатели этих вольеров словно явились с полотен Босха. Карликовые черти-ползуны, гигантские рыбы-бабочки, гоблины красные и гоблины зеленые, свинорылые пузаны, летучие миноги… Хель породила немало сюрреалистичных чудищ.
Особенно долго Эльза рассматривала таракана-модника. Большинство насекомых содержатся в инсектарии, но для особо крупных делают исключение. Таракан-модник размером с ладонь и питается птицами и грызунами. Причем не только питается – убив и сожрав добычу, он надевает на себя ее шкурку. Таким образом таракан-модник маскируется, ухитряясь незаметно подкрадываться к сородичам жертвы.
В зоопарке ему охотиться не приходится. Здесь таракана кормят синтезированным мясом – правда, выполненным в виде крыс, воробьев и мелкой хельской фауны. Но он все равно каждый раз сдирает с еды «шкуру» и гордо напяливает на себя.
– Фу, – наконец вынесла вердикт Эльза. – Нехолошо так делать.
– Животные не понимают, что хорошо, а что плохо, – вздохнул Троост.
– А люди?
– Люди тоже. Но люди хотя бы стараются понять.
– Да, жизнь – штука тлудная, – глубокомысленно согласилась девочка. – Деда, подожди меня, я сейчас велнусь.
Троост не стал спрашивать, куда Эльза собралась. Каждый человек имеет право иногда побыть в уединении. Зверолов уселся на траву и вызвал на визор отчет о вчерашнем техосмотре «Нимрода». Через пять дней новая экспедиция, надо убедиться, что корабль на ходу.
