– Сколько осталось? – спросил он.
– Три дня, – ответила Навани. – И наступит Светлодень.
Так мало времени…
– Надо спешить, – пробормотал Далинар.
Вперед. К центру.
И к своей судьбе.
80
Сразиться с дождем
Шаллан сражалась с ветром, кутаясь в дождевик – украденный у солдата – и продолжая нелегкий путь вверх по скользкому склону.
– Светлость? – позвал Газ и схватился за шапку, которую чуть не сдуло. – Вы уверены, что хотите это сделать?
– Разумеется, хочу, – бросила Шаллан. – А вот насколько это мудрый поступок… совсем другой вопрос.
Такие ветра необычны для Плача, которому полагалось быть временем спокойных дождей, предназначенным для размышлений о Всемогущем, отдыхом от Великих бурь.
Возможно, в буревых землях все по-другому. Девушка с трудом продвигалась все выше по склону. По мере того как армия углублялась в Расколотые равнины – шел уже восьмой день похода, согласно карте, созданной Шаллан с помощью бывшего мостовика Рлайна, – местность становилась все более неровной.
Девушка достигла гребня скалы и увидела то, что ей описывали разведчики. Ватах и Газ догнали госпожу, бормоча что-то по поводу холода. Перед Шаллан раскинулось сердце Расколотых равнин. Внутренние плато, на которые никогда не ступала нога человека.
– Вот они, – выдохнула она.
Газ почесал пустую глазницу под повязкой.
– Камни?
– Да, стражник Газ, – бросила Шаллан. – Камни. Чудесные, прекрасные камни.
Вдалеке она обнаружила тени, окутанные вуалью из моросящего дождя. Увидев их так, всех вместе, она не могла ошибиться. Это и впрямь город. Город, покрытый вековыми отложениями крема, точно детские кубики, которые залили расплавленным воском в несколько слоев. Для неискушенного взгляда, вне всяких сомнений, этот пейзаж не отличался от остальных Расколотых равнин. Но его значение куда более велико. Зрелище доказывало ее правоту. Даже каменная гряда, на которой замерла Шаллан, скорее всего, когда-то была зданием. С восточной стороны оно выгрызалось бурями, а с подветренной – покрывалось потеками крема, пока не получился бугорчатый, неровный склон, по которому они сюда забрались.
– Светлость!
Шаллан, не обращая внимания на голоса внизу, нетерпеливо махнула рукой, повелев дать ей подзорную трубу. Газ вручил инструмент, и веденка принялась рассматривать расположенные впереди плато. К несчастью, линза на конце трубы запотела. Шаллан, продолжая мокнуть под дождем, попыталась ее протереть, но влага затекла внутрь. Шквальная штуковина.
– Светлость? – окликнул Газ. – Не стоит ли нам, э-э, прислушаться к тому, что кричат снизу?
– Там опять заметили этих неправильных паршенди, – проворчала Шаллан, снова поднимая трубу. Разве тот, кто придумал эту штуку, не должен был тщательно запечатать ее, чтобы внутрь не попадала вода?
Газ и Ватах отошли, давая место нескольким солдатам из Четвертого моста, которые добрались до вершины склона.
– Светлость! – окликнул высокий симпатичный мостовик с непропорционально длинными руками. – Великий князь Далинар отозвал авангард и приказал установить безопасный периметр на плато позади нас.
Шаллан с неудовольствием посмотрела на внутренние плато.
– Светлость, – поколебавшись, продолжил мостовик, – еще он велел передать, что, если вы не придете сами, он пошлет Адолина, чтобы принц… э-э… закинул вас на плечо и притащил назад.
– Я бы хотела поглядеть, как он это сделает, – бросила Шаллан. Подобное и впрямь звучало романтично, почти как сцена из какого-нибудь романа. – Он так переживает из-за паршенди?
– Шен… то есть Рлайн… говорит, что мы почти добрались до их родного плато, светлость. Тут слишком много разведчиков. Прошу вас.
– Нам надо туда попасть, – проворчала Шаллан, указывая вперед. – Там все секреты.
– Светлость…
– Ладно, – сдалась девушка и, повернувшись, направилась вниз по склону. Поскользнулась, что не прибавило ей достоинства, но Ватах успел поймать ее за руку, не дав упасть лицом вниз.
