так».
Камень, Тефт, Далинар, Адолин, Шаллан, весь Четвертый мост – все они теперь сами за себя. Как изменился бы мир, если бы Каладин оказался лучше, чем есть на самом деле? Если бы он воспользовался своими способностями и вернулся в военный лагерь вместе с Шаллан, лучась буресветом? Кэл был так близок к тому, чтобы открыться…
«Ты размышлял об этом много недель, – напомнил он сам себе. – Ты бы никогда так не поступил. Ты слишком боялся».
Ему претило в этом признаваться, но такова правда.
Что ж, если его подозрения по поводу Шаллан подтвердятся, Далинар все равно может получить своего Сияющего. Каладин надеялся, что она лучше воспользуется своим шансом, чем это сделал он сам.
Капитан заковылял дальше, огибая казарму Четвертого моста. Замер, увидев перед входом роскошную карету с лошадьми в попонах королевских цветов.
Каладин выругался и захромал вперед. Лопен выбежал ему навстречу без зонта. Многие даже не помышляли о том, чтобы во время Плача остаться сухими.
– Лопен! – воскликнул Каладин. – Что случилось?
– Ганчо, он тебя ждет, – ответил гердазиец, размахивая рукой. – Сам король.
Каладин неуклюже поспешил к казарме. Дверь в его комнату была открыта; заглянув, он увидел внутри короля Элокара, который разглядывал небольшое помещение. Моаш сторожил дверь, а Така – бывший королевский гвардеец – стоял рядом с монархом.
– Ваше величество? – обратился Каладин.
– А-а, – отозвался король, – мостовик.
У Элокара были красные щеки. Пьет, понял Кэл, хотя тот и не выглядел пьяным. Далинар с его неодобрительными сердитыми взглядами на некоторое время исчез, и, наверное, приятно было расслабиться с бутылочкой.
Повстречав короля в первый раз, Каладин решил, что ему не хватает величия. Теперь – странное дело – он считал, что Элокар все-таки выглядит настоящим королем. Племянник Далинара не изменился – прежнее властное лицо с выдающимся носом и прежние снисходительные манеры. Перемена произошла с Каладином. Те качества, которые он раньше считал королевскими, – честь, воинская доблесть, благородство – были заменены на менее вдохновляющие свойства Элокара.
– И это все, чем Далинар наделил одного из своих офицеров? – уточнил Элокар, взмахом руки указывая на комнату. – Ох уж этот дядюшка! Ждет, что все будут жить так же скромно, как он сам. Такое ощущение, что он совсем позабыл, как получать удовольствие от жизни.
Каладин посмотрел на Моаша, который пожал плечами, бряцая доспехом.
Король кашлянул.
– Мне доложили, ты слишком слаб, чтобы добраться до моих покоев. Вижу, это не вполне соответствует истине.
– Прошу прощения, ваше величество, – ответил Каладин. – Я и впрямь плохо себя чувствую, но каждый день хожу по лагерю, чтобы восстановить силы. Я боялся, что моя слабость и мой внешний вид покажутся оскорбительными для трона.
– Выучился болтать как политик, ясное дело, – проворчал король, скрестив руки на груди. – Правда в том, что мои приказы бессмысленны даже для темноглазого. Я больше не обладаю властью в глазах подданных.
«Великолепно. Опять он за свое».
Король резко взмахнул рукой:
– Вон отсюда, оба. Я желаю поговорить с ним наедине.
Моаш обеспокоенно взглянул на Каладина, но тот кивнул. Моаш и Така с неохотой вышли и закрыли дверь; теперь комнату озаряла пара тусклых сфер, которые принес король. Вскоре они погаснут – прошло слишком много времени без Великих бурь. Придется доставать свечи и масляные лампы.
– Откуда ты узнал, как стать героем?
– Ваше величество? – переспросил Каладин, тяжело опираясь на свой костыль.
– Героем, – повторил король, небрежно махнув рукой. – Все тебя любят, мостовик. Ты спас Далинара, ты сражался с осколочниками, ты вернулся, упав в ущелье, буря бы его побрала! Как ты это делаешь? Откуда ты знаешь?
– Ваше величество, это всего лишь удача.
– Нет-нет, – возразил король и начал метаться из угла в угол. – Это закономерность, хоть я ее не могу понять. Пытаясь быть сильным, я выгляжу как дурак. Пытаясь быть милосердным, позволяю людям садиться на шею. Прислушиваясь к советам, выбираю не тех советчиков! А когда я пробую действовать самостоятельно, Далинару приходится брать дело в свои руки, чтобы я не погубил королевство.
Откуда люди знают, как следует поступать? Почему я этого никак не пойму?! Я родился для этого поста, трон мне дал сам Всемогущий! Почему он наделил меня званием, но не дал способностей? Это противоречит здравому смыслу. Как бы там ни было, все вокруг, похоже, знают то, чего не знаю я. Мой отец мог править даже такими, как Садеас, – люди любили Гавилара, боялись его и служили ему, все одновременно. Я же не могу заставить темноглазого
