явиться во дворец! Почему это не работает? Что же я должен делать?!
Каладин отпрянул, потрясенный такой откровенностью.
– Ваше величество, почему вы об этом спрашиваете меня?
– Потому что ты знаешь секрет, – сказал король, продолжая ходить из угла в угол. – Я видел, как твои люди на тебя смотрят; я слышал, что люди о тебе говорят. Ты герой, мостовик! – Он остановился и подошел вплотную к Каладину, взял за руки. – Ты можешь меня этому научить?
Каладин потрясенно уставился на него.
– Хочу быть таким же королем, как мой отец, – объяснил Элокар. – Хочу править людьми и хочу, чтобы они меня уважали.
– Я не… – Кэл сглотнул. – Я не знаю, возможно ли это, ваше величество.
Элокар прищурился, глядя на Каладина:
– Выходит, ты по-прежнему говоришь то, что думаешь. Даже после всех неприятностей, которые тебе это принесло. Ответь мне. Ты считаешь меня плохим королем, мостовик?
– Да.
Король втянул воздух сквозь зубы, продолжая держать Каладина за руки.
«Я бы мог сделать это прямо здесь, – понял Кэл. – Убить его. Посадить Далинара на трон. Не прячась, не секретничая, не прибегая к трусливому убийству. Сражение между ним и мной».
Казалось, что так будет честнее. Конечно, Каладина, скорее всего, казнят, но он вдруг понял, что это его не тревожит. Должен ли он так поступить ради блага всего королевства?
Он мог себе представить гнев Далинара. Разочарование Далинара. Смерть не пугала Каладина, но то, что он подведет князя… Вот буря!
Король отпустил его и побрел прочь.
– Что ж, я сам спросил, – пробормотал он себе под нос. – Мне просто нужно тебя переубедить. Я придумаю, как это сделать. Я стану королем, которого запомнят.
– Или вы можете поступить так, как будет лучше для Алеткара, – заметил Кэл, – и отречься.
Король застыл как вкопанный. Повернулся к капитану, мрачнея:
– Не забывайся, мостовик. Ба! Не стоило мне сюда приходить.
– Согласен, – произнес Каладин. Случившееся казалось ему нереальным.
Элокар собрался выйти, но приостановился у двери, не глядя на Каладина.
– Когда ты появился, тени ушли.
– Тени?..
– Я видел их в зеркалах, краем глаза. Могу поклясться, что слышал, как они бормочут, но ты их спугнул. С той поры тени не появлялись ни разу. Что-то в тебе есть особенное. Не пытайся это отрицать. – Король обратил на него взгляд. – Прости, что я так с тобой поступил. Я видел, как ты сражаешься, помогая Адолину, а потом – как ты защищаешь Ренарина… и мною овладела зависть. Вот ты, весь из себя герой, всеми любимый. Вот я, которого все ненавидят. Я должен был сам принять участие в той дуэли. Вместо этого я слишком болезненно отреагировал на вызов, брошенный тобой Амараму. Это не ты погубил наш шанс расправиться с Садеасом, а я. Далинар был прав. Опять. Я так устал от того, что он все время прав, а я всегда ошибаюсь. В этом смысле меня совсем не удивляет то, что ты считаешь меня плохим королем.
Элокар толкнул дверь и вышел.
81
Последний день
Далинар в сопровождении Навани и Шаллан ступили из шатра под легкий дождь. Снаружи он звучал мягче, нежели внутри, где капли барабанили по ткани палатки.
Армии маршировали вперед все утро, и сейчас находились в самом сердце разбитых плато. Они теперь были близки. Так близки, что паршенди сосредоточили на них все внимание.
Началось.
Слуга предлагал зонт каждому, кто покидал шатер, но Далинар от своего отмахнулся. Если его людям приходится это переносить, то и он справится. В любом случае к концу дня он промокнет до нитки.
Великий князь Холин шел через шеренги солдат, следуя за мостовиками, одетыми в дождевые плащи и с сапфировыми фонарями в руках. День был
