так плохо не будет, не считая тех случаев, когда Великая буря и Буря бурь столкнутся вновь.
Каладин хмыкнул, пробираясь к краю плато. Вдохнул немного буресвета и направил плетение в небо, чтобы одолеть естественное притяжение земли. Он стал невесомым и, легонько оттолкнувшись ногами, плавно перелетел через ущелье на соседнее плато.
– Как же вышло, что армия взяла и исчезла? – спросил он, отменяя сплетение и опускаясь на каменистую землю.
– Э-э… откуда мне знать? Я, видишь ли, в тот момент чуточку отвлеклась.
Он хмыкнул. Итак, вот оно – плато, где находились все. Безупречно круглое. Очень странно. На ближайшем плато нечто, выглядевшее раньше как большой холм, разломилось напополам, демонстрируя погребенные внутри развалины здания. Совершенно круглое плато было более плоским, хотя выглядело так, словно в центре у него имелся холм или что-то похожее. Он двинулся в ту сторону.
– Выходит, они все спрены, – продолжил он размышления. – Осколочные клинки.
Вид у нее сделался торжественно-мрачный.
– Мертвые спрены, – уточнил Каладин.
– Мертвые, – подтвердила Сил. – Затем они становятся немножко живыми, когда кто-то их призывает и его сердцебиение звучит в унисон с их сущностью.
– Как можно быть «немножко» живым?
– Мы спрены, – пояснила Сил. – Мы силы. Нас нельзя убить полностью. Только… немножко.
– Куда уж понятнее…
– Для нас и в самом деле все понятно. Это вы странные. Сломай камень – и он никуда не денется. Сломай спрен – и тот никуда не денется. Сломай человека – и что-то исчезнет. Что-то изменится. Останется одно лишь мясо. Чудные вы.
– Рад, что мы пришли к такому выводу. – Он остановился.
Ни единого признака алети. Неужели они и в самом деле спаслись? Или внезапный порыв ветра во время бури смел всех в ущелья? Казалось маловероятным, что подобная катастрофа не оставила никаких следов.
«Пожалуйста, пусть окажется, что все иначе». Он снял клинок Сзета с плеча и вонзил острием в камень перед собой. Лезвие ушло в скалу на несколько дюймов.
– А с этим как быть? – спросил он, разглядывая тонкое, серебристое оружие. Меч без единого украшения. Это настоящая диковинка. – Он не кричит, когда я его держу.
– Потому что это не спрен, – едва слышно объяснила Сил.
– А что же тогда?
– Что-то опасное.
Она встала с его плеча и приблизилась к мечу, словно спускаясь по невидимой лестнице. В человеческом облике спрен редко летала. Сил порхала, когда была лентой из света, ворохом листьев или облачком. Кэл раньше не замечал, до чего причудливой, пусть и привычной была ее склонность вести себя так, как предписывал принятый облик.
Девушка остановилась прямо перед мечом:
– Думаю, это один из клинков чести, мечей Вестников.
Кэл хмыкнул. Он слышал о них.
– Любой человек с таким оружием в руках станет ветробегуном, – продолжила Сил, глянув на Каладина через плечо. – Клинки Чести – наш прообраз. Честь дал их людям, и люди обрели силу. Спрены вникли в смысл его творения и воспроизвели созданное. Мы ведь, в конце концов, частицы его силы, как этот меч. Будь с ним осторожен. Это сокровище.
– Значит, убийца не был Сияющим.
– Нет. Но, Каладин, ты должен понять. С этим мечом любой может то же, что и ты, но без… ограничений, налагаемых спреном. – Она коснулась лезвия и заметно вздрогнула, расплывшись на миг. – Этот меч наделил убийцу возможностью использовать сплетения, но также питался его буресветом. Человек, использующий его, нуждается в куда больших объемах буресвета, чем ты. Такое количество опасно.
Каладин протянул руку и взял меч за рукоять, а Сил упорхнула, превратившись в сияющую ленту. Он взвесил меч в руке и снова положил на плечо, после чего продолжил путь. Да, впереди был холм – возможно, покрытое кремом здание. Приближаясь, Кэл с облегчением заметил движение вокруг.
– Эй! – позвал он.
Люди возле «холма» замерли и повернулись.
– Каладин? – спросил знакомый голос. – Клянусь бурей, это ты!
Он ухмыльнулся, разглядев, что людские силуэты – это мужчины в синей форме. Тефт как безумный кинулся через скалы ему навстречу. Следом побежали остальные, крича и смеясь. Дрехи, Питт, Бисиг и Сигзил, а над всеми возвышался Камень.
– Еще один? – изумился рогоед, уставившись на осколочный клинок Каладина. – Или это твой?
