императора. Наверное, думал, что, узнав о его смерти, я так и сделаю. Прямо приказать мне пойти к Константину он не мог, это создавало угрозу хозяину.
Но как-то он все же общался с архивампиром?
Захотелось стукнуть себя чем-нибудь тяжелым по лбу. Он сообщил Константину название вокзала, с которого я должна была уехать. Тогда еще без маскировки. Со своей аурой. Не зря мне казалось, что это равносильно самоубийству.
Я не знала, что меня там ждут люди Константина.
А потом стала примерной дочерью, хотя бы в части плана. И вполне успешно скрывалась почти двадцать лет.
Что за это время успели сделать с отцом, если он жив, даже думать было страшно. И я вернулась к воспоминаниям.
Голоса, звуки, шорохи, – дни дома потянулись размеренной чередой. Что-то забылось, что-то стерлось совсем. Ничего необычного, ничего странного. Мне безумно не хватало отца, мамы…
Открыв глаза, я смахнула слезы. Одно было понятно: часть событий я забыла. Скорее всего, там нет ничего важного, обычная рутина и бытовые мелочи, не значащие ровным счетом ничего, но вероятность, что моя память так защитила разум от безумия, тоже имелась. Мне нужно вспомнить! И если для этого придется войти в дом моих родителей, я войду.
Вслушиваясь в тихий шепот воспоминаний, заново переживала кошмары своего прошлого. Радовало лишь то, что сохранившиеся в памяти события со временем становятся размытыми, смазанными. Больно, но терпимо.
Постепенно я втянулась, научилась отстраняться, представила, что слушаю эхо чужой девушки. Незаметно для себя прошла два месяца.
Заинтересовала меня лишь пара дней: за неделю до побега и сам день побега. В первом случае я уловила незнакомый голос, когда сидела под лестницей. Во втором – неожиданно обнаружила, что большой кусок воспоминаний между моим сидением в саду и, собственно, моментом, когда я оказалась за забором нашего дома, смазан, почти выпал из памяти. Четкими были лишь мои слезы. Конечно, я тогда была напугана, но причины истерики, случившейся со мной, мне не понятны.
Ответы я могла найти только в доме родителей. Времени прошло много, но мне необходимо попробовать. Возможно, эхо прошлого сохранило именно то, что мне нужно.
Открыв глаза, я обнаружила, что уже ночь. Иден задерживался, и это пугало. Убийцы с магическим оружием вполне могли снова напасть. Вдруг палач не успеет увернуться?
Чтобы как-то отвлечься, я зажгла свечи, сходила на кухню, ограбила морозильный шкаф и хлебницу. Сварив себе кофе и соорудив несколько бутербродов, вернулась в кабинет, откуда открывался вид на ворота особняка.
– Добрый вечер! – Как не уронила поднос, не знаю. Наверное, голод победил испуг, и я вцепилась в ручки так, словно от них зависела моя жизнь. – Я бы тоже не отказался от кофе. – Забирая с тарелки бутерброд, совершенно спокойно сообщил Константин Вальме и уселся в кресло Идена. – Иден скоро подъедет. Нам нужно поговорить, а приглашать вас вместе с ним ко мне на прием по меньшей мере странно.
Ну да, а влезать в окно, оставив на подоконнике мокрые отпечатки сапог, – это нормально.
Я пришла в себя и, демонстративно забрав чашку с кофе, уселась в кресло. Выпив и чудом не поперхнувшись под внимательным взглядом темных с алыми всполохами глаз, виновато улыбнулась, извиняясь за детскую выходку. Пошла на кухню за чашками и кофе. Взяла сразу три, – мало ли кто еще решит незаметно пробраться в дом через окно.
С количеством чашек я угадала. Вошел незваный гость, как положено, через дверь, вместе с Иденом. Рикарда я была рада видеть. Оборотень тихим шепотом заговорщика сообщил мне, что купил зелья, вручил пакет и выпил мой кофе. Прежде чем успела возмутиться, попрощался и убежал.
– Плохой из тебя воспитатель, – усмехнулся Константин, наблюдая, как Иден расстегивает камзол и усаживается в кресло, пересадив меня к себе на колени. – Закончим с делом, переведу баламута в армию, а то он на второй день правления спровоцирует в Хемминге восстание.
Я незаметно покосилась на Идена. Неужели Рикард княжич оборотней? Наследный?
Иден закатил глаза и едва заметно кивнул.
М-да, я бы тоже отправила такого наследника на перевоспитание. Но почему его определили в помощники палача? Обязательно спрошу у Идена… потом, а пока надо выяснить, что за полуночный сбор у нас тут происходит.
– Иден передал мне схемы вашего отца, – не откладывая дела в долгий ящик, начал архивампир, – но мне бы хотелось услышать их от вас.
Мужчина что-то недоговаривал, а спросить у Константина я не решалась. Его мощь давила, хотя брат императора и сдерживал свою сущность. Просто он был очень старым и сильным архивампиром. У многих рас есть такая особенность: чем могущественнее и старше существо, тем сильнее это чувствуют окружающие. Поэтому в ходу были всяческие артефакты, убирающие подобное воздействие. Константин принципиально ничего такого не носил. Впрочем, как и император. Но магия фениксов была несколько иной, даже у Идена, чьи силы связаны со смертью. Я чувствовала жизнь, немного стихийной магии и особые чары пернатых. Это не вызывало отторжения или неудобства. Архивампиры же, чей возраст давно перевалил за четыреста лет, угнетали. Любую расу.
Иногда они экранировали свои силы собственной магией, от этого было неуютно в первые встречи с братом императора, но столь удручающего
