Остаток вечера мы провели, весело болтая о наших мужчинах. В общем, без опасных деталей. Полета ничего не могла рассказать мне об операции, которую готовили тайные службы на бале-маскараде. Лишь намекнула, что там будет не один преданный короне белый феникс. Так что кого надо – оживят. Угробить убийц по принуждению не дадут.
Кажется, никто всерьез не надеялся, что я вспомню того, кто уничтожил мою семью. Никто, кроме нас с Иденом.
Со слов Полеты, палач всегда ввязывался в различные авантюры. Подбивал императора. В таких ситуациях Константин выступал как глас разума, которому не всегда удавалось докричаться до брата. Вспомнить хоть скандал с «нарушением этикета», после которого все узнали о существовании лэра Регана.
Чистой воды авантюра.
Иден проверял, как главы Гильдии Магов отреагируют на нелестные высказывания в адрес императора, и попутно создал идеального убийцу для вербовки. Вербовать его не спешили, присматривались. А потом у них появилось оружие, и надобность в нем отпала. Поэтому заговорщики поверили, что Реган выкрал меня для собственных нужд. Ну, и Константин немного подыграл. Сцена на лестнице ресторации была предназначена для ушей Эмиля.
Так, с примерками и разговорами, незаметно пролетели два часа, и появление Идена стало для нас обеих неожиданностью. Прощаясь с Полетой, я дала себе слово, что найду в прошлом то, что указывает на главу заговорщиков, потому что теперь я боялась не только за Идена, но и за невесту императора, в животе которой росли два маленьких чуда.
Несколько дней, оставшихся до приема у Эмиля, я потратила на копание в своих воспоминаниях.
Иден пропадал на работе, забегал, чтобы переодеться, и опять исчезал. Никто больше не пытался выкрасть меня или убить палача. Это нервировало, заставляя снова и снова вслушиваться в шорохи и звуки прошлого.
В день «икс» мне привезли заказанное у лепрекона строгое серое платье с юбкой-колоколом – идти на собственные поминки в черном мне показалось верхом цинизма.
Хотя какие поминки?
Эмиль проводил подобные закрытые приемы для узкого круга лиц ежегодно. Пафосная речь о моей семье и небольшой фуршет. Ну, и тихие беседы. На поминках говорить громко и веселиться неприлично. Узкий круг лиц менялся ежегодно, видимо, в зависимости от желания хозяина архимага. В этом году повезло нам с Иденом.
Я не понимала двух вещей. Почему поминки проходят зимой? Я ведь сбежала осенью, и отец погиб тогда же. И как Эмиль не боится пускать в дом посторонних? Раньше он был весьма осторожен в этом отношении.
Ответ на первый вопрос оказался до банальности прост, впрочем, на второй тоже. Эмиль перенес поминки ближе к Императорскому зимнему балу – гостям не нужно специально ехать в столицу, они и так прибудут в Тарис. А я-то думала, что меня уже ничем не удивишь. Что же касается места приема, так никто приглашенных в дом и не пускал, для этого у архимага был павильон.
Я отлично помнила, что защита на особняке Эмиля стоит приличная. Как мы попадем внутрь? Надеюсь, Иден сможет это организовать. Я смогу послушать эхо, стоя под окнами, но искажение тогда будет слишком сильным.
Одевалась я с особой тщательностью. Мне нужно выглядеть приличной трисс, знающей, что уместно на подобных мероприятиях, несмотря на шаткий статус любовницы.
Расправив кружево на узких рукавах, я закрепила маленькую шляпку на тон темнее платья. Строго и со вкусом. Пара выпущенных из прически прядей у шеи, синий атласный пояс и лента на головном уборе добавляют легкости.
Иден прибежал за десять минут до отъезда, я уже начала волноваться, не решил ли он встретиться со мной прямо перед особняком Эмиля. Пока он переодевался, я в белой меховой накидке ждала его в фойе в компании Рикарда.
Палач спустился через пять минут и еще с лестницы отправил оборотня в кабинет, напомнив, что тот забыл о своем обещании. Не знаю, что он пообещал палачу, но скривился Рикард так, словно его жаба поцеловала.
– Не бойся, я с тобой. – Иден поправил мою накидку и поцеловал в лоб. У него точно есть ребенок! Эх, надо было у Полеты спросить!
Сердитое стрекотание, донесшееся со ступенек, заставило меня вытянуть шею и выглянуть из-за плеча Идена. На перилах столбиком стоял соболь.
– Иди сюда! – позвал палач. Зверек демонстративно отвернулся. – Иди, а то кое-кто и так сомневается в моих методах воспитания.
Соболь совсем по-человечески вздохнул и, смешно подпрыгивая, подбежал к нам. Первым выскользнул на улицу, потом юркнул в карету.
Устраиваясь рядом с Иденом, я тихо спросила:
– А чего это он?
– Не любит быть маленьким. Но ему полезно. Иначе не будет тренироваться и в конце концов разучится оборачиваться в миниатюрную версию.
Зверек недовольно застрекотал.
– Ладно, – насмешливо фыркнул Иден. – Не любит, когда его выдают за ручного зверя.
Понятно. Я задумчиво покосилась на обиженного Рикарда.
– А Эмиль не поймет, что это оборотень? Наемники ведь видели, как Рикард меня защищал.
